Может показаться странным, но советское рыболовство вплоть до 1992 г. было одной из наиболее закрытых сфер хозяйственно-экономической деятельности. И хотя периодически разными путями проскальзывала правдивая информация, особенно в последние годы перед развалом СССР, но это было скорее исключением из правил.

Достаточно вспомнить "Перечень сведений, составляющих государственную тайну по рыбному хозяйству". Смешно, но в одной из самых мирных отраслей - рыболовстве, такой перечень существовал.

Оценки запасов и динамика численности и распределение промысловых объектов, океанографические условия их обитания и т. п. считались секретными. Что уж говорить о китобойном промысле, который весь проходил под грифом "секретно".

Нет, не зря много лет спустя после распада СССР, уже в середине 90-х годов, в одной из статей проекта Кодекса о рыболовстве такого рода бывшие секреты пытались снова возвести в категорию сведений, требующих для своей публикации разрешения ведомства.

Традиции коммунистических "рыбаков" с Рождественского бульвара (там исторически располагается рыбохозяйственное ведомство) стабильны. Десяти лет оказалось недостаточно для того, чтобы их изменить. Потребовались значительные усилия структур гражданского общества для исключения цензуры, фактически заменяющей перечень секретных сведений, из последующих редакций закона о рыболовстве.

Секретность и полная власть над всей хозяйственной деятельностью отрасли в советское время привели к тому, что доверять официальным цифрам ведомства и Госкомстата было просто нельзя.

Если бы декларации высоких государственных чиновников об успехах соответствовали истинному положению дел, то вряд ли в

годы "расцвета" советского рыболовства могла бы появится секретная записка министра торговли СССР, которая, на наш взгляд, наиболее точно отображала истинное положение в отрасли.

В своей секретной записке в ЦК КПСС А. Н. Струев в апреле 1982 года писал: "Рыночные фонды рыбы и рыбных консервов позволят организовать в предпраздничные и праздничные дни бесперебойную торговлю повсеместно, однако ассортимент их крайне ограниченный. В основном это мойва, путассу и мелочь третьей группы. Недостаточны ресурсы рыбных консервов натуральных и в томатном соусе...".

А по статистике в это время в СССР вылавливали порядка 10(!) млн. тонн или примерно 30 кг. рыбы на душу населения.

За этими мистическими успехами ведомство отправляло сотни и сотни крупнотоннажных промысловых судов в далекие воды Южного океана - Антарктики, Юго-Восточной части Тихого океана и другие столь же далекие акватории Мирового океана. Там и добывалась основная масса рыбной продукции (в основном малоценные виды рыб).

Истинная экономика отрасли была закрытой. Вопрос о том, во сколько обходится такая экономика, никто и никогда не ставил. Деньги на строительство судов и на далекие экспедиции шли из казны, и с расходами не стеснялись. О минимизации затрат даже речи не было. По аналогии с великой морской державой, великой авиационной державой и великой железнодорожной державой, руководители ведомства называли СССР великой рыболовной державой! Смешно, но это факт, с которым приходилось считаться. До сих пор некоторые рыбные начальники продолжают жить в иллюзорном прошлом, уверяя, что отрасль в те советские годы была эффективной и кормила страну. Именно так они оценивают свою прошлую деятельность, забывая о том, что при неограниченных ресурсах, принудительно изъятых из карманов налогоплательщиков, можно было бы кормить население не только мелочью третьей группы.

С таким багажом отрасль и подошла к эпохе рыночных отношений: монополизм, огромный и дорогой в строительстве и эксплуатации крупнотоннажный флот, лживая статистика, всевластие ведомства и некомпетентное руководство, сформированное из номенклатуры ЦК КПСС, уверенное в полной безнаказанности и обуреваемое отраслевой формой манией величия.

Последнее советское десятилетие ознаменовалось для отрасли тем, что в 1989 г. Верховный Совет СССР, с подачи Анатолия Собчака, не утвердил заместителем председателя Совета Министров СССР бывшего министра рыбного хозяйства СССР В. Каменцева. Именно Каменцев, став во второй половине 80-х годов заместителем председателя Совета Министров СССР, создавал надежное прикрытие Минрыбхозу СССР, которым руководил тогда Николай Котляр.

Этим министром и завершилась эпоха советского рыболовства. Эпоха гигантских затрат и неадекватных им результатов. Возможно, агония ведомства под руководством Котляра растянулась бы еще на несколько лет, но тут случился путч в августе 1991 года и, как верноподданный КПСС, Н. Котляр разослал всем организациям отрасли и всем судам, находившимся в море, радиограммы с призывом поддержать ГКЧП.

В своей радиограмме 19 августа 1991 г. он писал (текст телеграфный, знаки препинания даны в буквенных сокращениях, принятых в телеграфных и радио сообщениях: вскл - восклицательный знак, тчк - точка, зпт - запятая): "уважаемые труженики рыбного хозяйства вскл страна переживает глубокий кризис тчк объявлено создании гкчп зпт передано его обращение народу тчк принятом им постановлении первоосновой выхода из кризиса является стабилизация общественно-политической обстановки зпт сохранение советского союза федеративной основе при незыблемости советской формы народовластия зпт, наведение конституционного порядка зпт укрепление дисциплины зпт возрождение дружбы сотрудничества народов зпт многоукладной экономики приоритетом госпредприятий зпт повышение уровня жизни народа зпт осуществление мер социальной защиты трудящихся зпт защиту от засилья теневой экономики тчк коллегия минрыбхоза ссср поддерживает направления деятельности чрезвычайного комитета зпт выражает уверенность зпт что все работники рыбной отрасли проявят высокую сознательность зпт организованность зпт дисциплинированность зпт своим самоотверженным трудом обеспечат выполнение плана зпт внесут весомый вклад обеспечении народа рыбой и рыбопродуктами зпт будут способствовать снижению остроты продовольственного дефицита вскл 2566 котляр".

Характерно, что даже в такой трагический момент у высшего отраслевого чиновника не нашлось простых и человеческих слов. Сплошной набор коммунистических бюрократических штампов. Как призывы к очередной годовщине революции.

Надо сказать, что Котляр не мог не выступить в поддержку ГКЧП. И не потому, что он такой уж очумелый коммунист. Кормушка обязывала. Кстати, он умело вписался и в новую российскую реальность. Нигде не засвечиваясь, он активно влияет на распределение ресурсов.

Но в 1991 г. судьба Котляра была предрешена - его отстранили от должности и даже начали расследование, которое, однако, закончилось ничем: Н. Котляр отбыл на работу в Испанию - благо за границей своевременно было создано множество представительств Минрыбхоза СССР и многих отраслевых учреждений, включая совместные компании. Коллегия же министерства, которая вместе с Котляром поддержала ГКЧП, благополучно сохранилась и досталась по наследству российскому рыбохозяйственному ведомству, преобразованному в Госкомитет.

Приведенная телеграмма оказалась, по сути дела, символом. Ею завершилась целая эпоха советского рыболовства - внешне успешного и динамичного, а по существу, очередной, как очень часто это бывало в СССР, "потемкинской деревней".

Вспоминается интересный факт, иллюстрирующий уровень идиотизма той однопартийной власти. Летом 1990 года я, тогда заведующий лабораторией Всесоюзного НИИ морского рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО), был приглашен в спецчасть для ознакомления с новым секретным перечнем сведений, составляющих государственную тайну по министерству рыбного хозяйства СССР. Как я уже говорил, очень многое в рыболовстве и науке, имевшей к нему отношение, было секретным. Поэтому я привычно прочитал стандартный набор запретов на публикации, но вдруг неожиданно наткнулся на что-то новенькое. Нужно сказать, что дело было уже после отмены знаменитой 6-й статьи Конституции СССР - приказ был издан 8 мая 1990 года под номером 04.

Так вот, в одном из пунктов я прочел следующее: "Сведения о порядке согласования вопросов утверждения, перемещения и освобождения работников Министерства рыбного хозяйства СССР, объединений, предприятий и учреждений, занимающих должности номенклатуры ЦК КПСС, а также утверждаемые бюро крайкомов, обкомов и горкомов КПСС - секретно". Вот тебе, бабушка, и Юрьев день'

Оказывается, как и полагается номенклатурному чиновнику. Котляр решил, что отмена 6-й статьи всего лишь декорация и все согласования с ЦК я прочими комитетами КПСС остаются в силе. но только делать теперь это нужно тайно - секретно. Додумался до этого, надо думать, не сам. Подсказали люди из соответствующего отдела ЦК. Они ведь тоже были убеждены, что отмена 6-й статьи - кость крикунам. Так и появился этот смешной приказ.

Возмущенный тем, что из граждан делают дураков, я по этому поводу написал одну из первых своих статей, скорее небольшую заметку, и опубликовал ее в наиболее демократических тогда "Московских новостях". В этой заметке я процитировал и, конечно же, прокомментировал новацию Котляра. Заметка вышла в октябре 1990 г., а весной 1991-го мою лабораторию начали ликвидировать, а меня - сокращать: знай, кто в доме хозяин! Так что не мог этот человек не поддержать ГКЧП. Он сам был какой-то его теневой частью. Так уж их воспитали; даже в мыслях не было, что ГКЧП может попасть за решетку.

В стране, между тем, начиналась эпоха демократических преобразований и рыночных реформ. Вместе с падением официального коммунизма исчез и знаменитый советский дефицит, о котором упоминал советский министр торговли Струев и министр рыбного хозяйства Котляр. Исчез без всяких призывов.

Для отрасли рыночная эпоха началась с назначения на должность руководителя Комитета по рыболовству Владимира Корельского, возглавлявшего до этого ведомственную структуру на Севере - "Севрыбу", а еще ранее заведовавшего кадрами той же "Севрыбы".

Его почему-то сочли реформатором. Может быть, потому, что он склонен к глубокомысленным обобщениям, которые некоторым руководителям правительства показались достаточными для реформирования отрасли.

Уровень же "реформаторских" взглядов и "учености" Корельского достаточно хорошо иллюстрируются цитатой из его "экономической" кандидатской диссертации (1988): "Преодолеть специфические судовые условия обитания, которые часто являются экстремальными, автор считает возможным, если будут преодолены существующие недостатки в политико-воспитательной работе в настоящее время. Такие недостатки следующие: несовершенная расстановка коммунистов, мала партийная прослойка командного состава, недостаточна материально-техническая база для политико-воспитательной работы, недостаточно развита бытовая сфера жизни экипажей". Поэтому, считает Корельский, нельзя подбирать кадры на основе "узкопрофессиональной компетентности" (курсив мой - Э.Ч.).

Оставим в стороне язык автора новаций. Суть не в этом. Но обойти молчанием его "экономическую" находку было бы просто неприлично. Все, оказывается, было элементарно: увеличивай количество коммунистов в экипажах, улучшай материально-техническую базу для политико-воспитательной работы и получишь перевыполняющий план, эффективно работающий экипаж! Спустя короткое время, не отрываясь от работы руководителя ведомства, В. Корельский, ни дня не занимавшийся профессиональной научной работой, защитил еще и докторскую диссертацию.

Самого Корельского, по-видимому, назначили, исходя из им же изобретенного принципа: уровень некомпетентности должен быть виден невооруженным глазом. Ну, а то, что своих подчиненных и приближенных он затем подбирал на основе такого рода оценок и критериев, сомнений не вызывает. Вся деятельность ведомства в последнее десятилетие служит убедительным доказательством живучести взглядов Корельского. После Корельского у ведомства было много разных руководителей, но при любом из них система с завидной устойчивостью сохраняла курс на максимальную монополию власти и сопутствующую ей коррупцию.

Впрочем, от перемены мест слагаемых сумма, как известно, не меняется. Поэтому мало, что изменилось и от замены Котляра на Корельского. Разве только то, что Котляр делал тайно, стало возможным делать совершенно открыто. Сумма же потерь, разумеется, возросла и сегодня оценивается в 2,5 млрд. долларов ежегодно. Поэтому побудительным мотивом всех событий в отрасли в последнее десятилетие вызвано, как правило, желанием получить свою долю из этих миллиардов, порожденных коррупцией и криминалом.

Когда делаются отчаянные попытки добиться принятия концептуально порочного проекта закона о рыболовстве, закрепляющего в отрасли и ведомстве коррупцию, когда в правительстве проталкивают удивительно безграмотную программу "развития" рыбного хозяйства ("Рыба"), когда устанавливают воровские правила распределения квот на сырьевые ресурсы и разрешают работать в экономической зоне страны неизвестно кому принадлежащим крупнотоннажным судам, когда распродают за бесценок дорогостоящие суда - все это погоня за своей долей, за своим куском "пирога".

В предлагаемой читателю работе показана лишь верхушка айсберга и даны отдельные штрихи к портрету отечественного рыболовства. Той отрасли, которая могла бы, в полном смысле слова, стать кормилицей миллионов наших сограждан, живущих на побережьях северных, восточных и западных морей страны, обеспечив им достойную жизнь, а государственной казне соответствующие доходы. Рыбохозяйственная отрасль России могла бы стать столь же эффективной, как рыболовные отрасли таких наших соседей, как Норвегия и Япония. Для этого, казалось бы, есть все условия: огромные запасы морских биологических ресурсов, большой флот, достаточные людские ресурсы. Не стала.

Не стала потому, что сегодняшние высшие отраслевые чиновники продолжают политику прежних руководителей отрасли.

Перечислим тех, кто заложил основы нынешнего коррумпированного и криминального рыболовства, и тех, кто послушно следовал заданным курсом: Александр Акимович Ишков, Владимир Михайлович Каменцев, Николай Исаакович Котляр, Владимир Федорович Корельский, Александр Васильевич Родин, Владимир Абдурманович Измайлов, Николай Александрович Ермаков. Юрий Петрович Синельник, Евгений Иванович Наздратенко.

Разные только фамилии - дела удивительно похожи. Поэтому и сегодня в отрасли нет даже разумной доктрины (концепции) развития и функционирования отрасли.