После кодекса было много различных вариантов проекта закона о рыболовстве, из которых исключались лишь наиболее одиозные нормы, но порочная концепция сохранялась.

Начнем, пожалуй, с цитаты, которая по идее должна быть преамбулой всего последующего теста. Так обычно принято в большинстве законов. Здесь не получилось. Получился эпиграф. "В соответствии с Конституцией Российской Федерации водные биологические ресурсы используются и охраняются как источник удовлетворения материальных и духовных (выделено мною. - Э.Ч.) потребностей народов Российской Федерации, важнейшие компоненты окружающей природной среды".

Правда, лихо закручено! Особенно впечатляют слова про духовные потребности: это. по-видимому, тогда, когда группа мошенников от рыболовства размещает сотни миллионов долларов от продажи нелегально добытых крабов в банках Науру или Вануату (острова Новые Гебриды), не забывая и тех, кто поспособствовал такому доходному промыслу.

Приведенная цитата, это, если так можно выразится, и есть эпиграф, который не постеснялись предпослать проекту закона "О рыболовстве и об охране водных биологических ресурсов" его авторы в последнем варианте проекта (1991 г.), который полгода спустя и был отвергнут Президентом.

Все попытки найти слова из приведенного "эпиграфа" в Конституции закончились неудачей. Нет там такого текста. Скорее всего, авторы подразумевали 9 статью Конституции, но там все звучит несколько иначе: "Земля и другие природные ресурсы используются и охраняются как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории".

Если авторы не постеснялись пойти на прямую фальсификацию текста Конституции, значит, дела их совсем плохи и перспективы у проекта слабые. Кого же уважаемые авторы проекта закона хотят надуть? Конечно же, в первую очередь граждан, потому что, будучи принятым, закон освятит и превратит в легальную любую деятельность чиновников от рыболовства. С таким законом никого из них коррупционером уже не назовешь и уголовное дело не заведешь.

Тем не менее в остроумии и наглости (авось, в Конституцию никто и не заглянет!) авторам не откажешь: это, пожалуй, первый проект закона с эпиграфом. Впрочем, история с протаскиванием проекта закона о рыболовстве давняя и вполне заслуживающая подробного комментария, как пример острейшей борьбы за 2,5 млрд. нелегальных долларов в год.

На протяжении последних восьми лет рыбная мафия совместно с группой коррумпированных чиновников и некоторых представителей законодательной власти упорно тянет через Думу проект закона "О рыболовстве и об охране водных биологических ресурсов". В разные годы он назывался по-разному, переставлялись с места на место статьи, но суть его не менялась. Разве что удалось заставить ретивых законодателей снять статью о цензуре, предписывавшую согласовывать все публикуемые материалы по рыболовству с Комитетом по рыболовству.

Однажды, в 1997 г., этому проекту удалось добраться даже до третьего чтения, но благодаря активной гражданской позиции ряда депутатов он оказался возвращенным во второе чтение. Очередная попытка принять закон была предпринята в марте 2001 г. Она оказалась успешной. Дума приняла, а Совет Федерации одобрил этот странный проект.

Рассмотрим этот любопытный документ, да, кстати, обратим внимание на людей, которые так упорно его проталкивали. Среди депутатов, вносивших этот законопроект и активно его поддерживавших была и Светлана Юрьевна Орлова - депутат от Приморского края.

Процитируем несколько отрывков из статьи Марка Дейча "Жилплощадь для депутата", опубликованная в "Московском комсомольце" 25 ноября 1998 г.

Марк Дейч писал: "Когда-то Светлана Юрьевна была пионервожатой. Ежели кто успел подзабыть, напомню: была такая категория комсомольских работников, главным образом, женского пола. Давно уже тетенька, а все еще с пионерским галстуком. Более ни на что не годится.

Впоследствии некоторые все-таки кое-чего добивались. Или, на худой конец, замуж выходили. Г-жа Орлова, к примеру, и замуж вышла, и коммерцией занялась, и политикой. Поначалу-то она все больше по партийной линии: после пионерской организации работала в райкоме, а потом и в крайкоме КПСС. Образование сами понимаете соответствующее - Хабаровская высшая партийная школа. С упразднением КПСС руководила коммерческой благотворительной организацией "АННА", размещавшейся в г. Владивостоке.

"Коммерческая" и "благотворительная" - вещи, как говорится, не совместные. Но это уже не мое дело: пусть разбираются те, кому положено. Знаю только, что сия организация сделала немалые деньги на китайских карандашах от тараканов. Одно время вокруг этих карандашей возник настоящий бум, хотя, как выяснилось впоследствии, тараканы сочли их вполне съедобными.

А потом наступил "политический" этап в биографии г-жи Орловой. Нынче она - депутат Государственной Думы, член Комитета по бюджету, налогам, банкам и финансам. Известна ее 'попытка пролоббировать закон "О биоресурсах", благодаря которому российские рыбаки за использование отечественных вод вынуждены были бы платить вдвойне - по сравнению с иностранными рыбаками, ловящими рыбу в наших же морях. По счастливой случайности попытка успехом не увенчалась.

Вместе с мужем, Орловым Виктором Владимировичем (упоминаю о нем не случайно, он нам еще понадобится), Светлана Юрьевна живет теперь в Москве. Однако, как свидетельствует справка информационно-аналитической группы "Панорама", каждую неделю г-жа Орлова самолетом добирается из Москвы во Владивосток и обратно. Траты немалые, но, по-видимому, тяга к родным местам сильнее. К тому же там, во Владивостоке, у семьи Орловых две квартиры: трехкомнатная площадью 57 кв. м. (ул. Кирова) и однокомнатная, площадью 30 кв. м. (пр. Красного Знамени).

В столице у народной избранницы с жилплощадью тоже не худо: она живет в трехкомнатной (73,8 кв. м.) служебной квартире в Митино. Однако пристрастие депутатов к столичной жизни общеизвестно, так что квартира эта останется служебной недолго: г-жа Орлова уже подала заявку на приватизацию, каковая, понятное дело, будет удовлетворена.

Но в столице, конечно же, хочется обосноваться посолиднее. Поэтому в шикарном доме в Новых Черемушках г-жа Орлова приобрела еще две квартиры: однокомнатную (38,9 кв. м.) и трехкомнатную (72,2 кв. м.). Обе квартиры приобретены у некоего АОЗТ "Фирма ЗИС" "по согласованию сторон", соответственно, за 197456400 и 369532800 недоминированных рублей. То есть по курсу прошлого года (1997 г. - Э.Ч.), когда была произведена сделка, примерно за сто десять тысяч долларов. При этом обратите внимание на выражение "по согласованию сторон". Согласно общеизвестной практике оно означает, что в действительности за эти квартиры было выложено значительно больше.

Кстати, обе они находятся рядом, на одной лестничной площадке. В недалеком будущем чета Орловых будет владеть прекрасной четырех - или пятикомнатной квартирой с двумя ванными комнатами и двумя туалетами.

Формально владелец двух квартир в Новых Черемушках - г-н Орлов Виктор Владимирович, прописанный в г. Владивостоке. Муж Светланы Юрьевны. Но не будем формалистами. Мы-то с вами понимаем, читатель, почему г-же Орловой не хотелось "светиться" в этой сделке.

Таким образом, в настоящее время депутату Государственной Думы Орловой принадлежат пять квартир: две во Владивостоке и три в Москве. Общая площадь этой "жилплощади" - 271,8 кв. м.

Весьма скромно, но, казалось бы, достаточно. АН нет. Комитет по земельным ресурсам и землеустройству Истринского района Московской области сообщает, что "Орлов Виктор Владимирович 1950 года рождения, паспорт 1V-ВС № 556214, выданный ОВД г. Владивостока, проживающий в Москве, ул. Митинская, д. 23, кв. 73 (депутатская квартира. - М.Д.), получил Свидетельство на право собственности на землю в Истринском райкомземе 15.01.98 г. № 0197026 на земельный участок в д. Огниково площадью 1000 кв. м. Участок сей - на территории престижного дачного поселка Министерства финансов".

И далее Марк Дейч пишет: "Теперь вот меня очень интересует реакция депутатов, коллег г-жи Орловой. Возможно, они найдут вполне приемлемое объяснение пяти квартирам и десяткам тысяч долларов. Не знаю, имеется ли во всем этом нарушение Уголовного кодекса. Но если и нет, остается запах. Я бы сказал, нехороший. Депутатский.

Да, чуть не забыл, генерала Кондратова (тогда начальник Управления ФСБ по Приморскому краю. - Э.Ч.) и г-жу Орлову, насколько я знаю, связывают прекрасные отношения. Дружеские не дружеские, но - приятельские. Не удивляюсь".

Марк Дейч говорит, что остался запах. Я бы к этому добавил: рыбный.

Последний проект закона назывался так: "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов".

На самом деле этот документ, который в 2001 г. хотели превратить в закон РФ, не выдерживает простейшей критики. Вот одна из статей проекта, которая определяет цели и задачи в области рыболовства и охраны водных биоресурсов: "Законодательство Российской Федерации в области рыболовства и охраны водных биоресурсов направлено на рациональное использование и сохранение водных биоресурсов, поддержание их биологического разнообразия, а также на устойчивое обеспечение населения Российской Федерации рыбной продукцией на основе научно обоснованного управления водными биоресурсами в целях обеспечения продовольственной безопасности Российской Федерации".

Можно утверждать, что законодательство в области рыболовства должно быть в первую очередь направлено на развитие самого рыболовства, привлечение новых людей в рыбохозяйственный бизнес, создание новых рабочих мест и развитие прибрежных территорий, на эффективное регулирование рыболовства и создание всем участникам промысла равных условий. Все это и должен регулировать закон о рыболовстве. Ничего подобного в принятом законодателями в 2001 г. документе нет.

Представляется, что рыболовство смешали с охраной объектов рыболовства совершенно напрасно. Очевидно, что это функции не только противоположные, но даже антагонистичные. Совсем не зря в ряде развитых стран существуют отдельные законы о рыболовстве и об охране водных биоресурсов, а структуры ответственные за рыболовство не занимаются охраной ресурсов.

Ну а разговор о продовольственной безопасности в отправной статье проекта вообще от лукавого: дайте свободу экономической деятельности, землю, гарантии безопасности инвестиций и бизнеса и в несколько лет проблема будет решена. Примером у нас могут служить рекордные сборы зерна в 2001 и 2002 гг. А потом, разве есть хоть одна развитая страна, которая решает проблему, где взять продовольствие? Обычно вопрос стоит иначе: куда сбыть продовольствие.

Что же касается поддержания биологического разнообразия, то это задача совсем иного - природоохранного законодательства, а вовсе не закона о рыболовстве.

Можно было бы, прокомментировав только эту статью, с полной уверенностью утверждать, что проект не может быть принят, так как он написан вовсе не о рыболовстве. Хотя в проекте очень мало бесспорных статей, попробуем рассмотреть лишь несколько наиболее важных и дискуссионных позиций проекта.

Вот статья 14, казалась бы, весьма важная, так как определяет полномочия России в области рыболовства и охраны ресурсов. Однако снова та же пропагандистская абракадабра: "осуществление единой государственной политики в области сохранения водных биоресурсов, поддержание их биологического разнообразия в целях обеспечения продовольственной безопасности". И это о рыболовстве.

Вот еще один перл из статьи 14. К полномочиям Российской Федерации, с точки зрения авторов проекта, относится "осуществление прав владения, пользования и распоряжения водными биоресурсами, находящимися в федеральной собственности".

Отметим, что эта формула переходит из одного варианта проекта закона в другой на протяжении всей жизни этого проекта, что заставляет считать, что здесь кроется наиболее важный для криминала интерес. Нет никакого секрета в том. что этот тезис противоречит как Конституции России, так и Конституционному закону о правительстве.

Вот что говорится по этому поводу в 71 статье Конституции РФ: "В ведении Российской Федерации находится: ... д) федеральная собственность и управление ею" (выделено мною. - Э.Ч.). Заметим, что собственность находится только "в ведении" государства и, что государство ею только "управляет".

А вот что записано в 14 статье Конституционного закона о правительстве РФ: "(правительство) осуществляет управление федеральной собственностью". Все абсолютно точно соответствует Конституции.

И это только один из примеров того, как наплевательски относятся авторы проекта закона о рыболовстве к Конституции и к Конституционному закону! Но что поделаешь, если очень хочется владеть, пользоваться и распоряжаться такой большой и привлекательной (да еще и самовоспроизводящейся!) федеральной собственностью, как сырьевые ресурсы страны.

Исходя из целей и основных задач, как они изложены в проекте, выходит, что рыбохозяйственное ведомство - просто одна из природоохранных структур. Вот и в 18 статье первым принципом государственного управления в области рыболовства снова названо "сохранение водных биоресурсов, поддержание их биологического разнообразия". Но принципом управления в области рыболовства может быть только достижение отраслью высоких результатов при минимальном вмешательстве государства.

Весьма дискриминационна по отношению к Федеральной пограничной службе (ФПС) статья 19. Она указывает на существование федерального органа по рыболовству, но обходит молчанием (по логике нужно его назвать) федеральный орган по охране водных биоресурсов. В большинстве развитых стран мира рыбоохранные функции выполняют военизированные береговые охраны - аналог морских подразделений нашей ФПС. И это вполне понятно.

Высокоэффективное расхищение ресурсов возможно только тогда, когда в одних руках находится оценка запасов, определение общего допустимого улова, почти секретное распределение квот на промысел и, естественно, своя, ведомственная, рыбоохрана. Поняв это, президент еще в 1997 г, своим указом № 950 разорвал порочный мафиозный круг и, несмотря на неимоверный визг, сопротивление и даже саботаж чиновников правительства, изъял рыбоохрану из рыбохозяйственного ведомства, передав ее морским пограничникам. Тогда мафиозные "рыбаки" пошли в обход и решили взять реванш на уровне закона о рыболовстве. Поэтому в 21 статье совершенно отчетливо и звучит, что охраной и рыболовством ведает лишь один федеральный орган исполнительной власти. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что речь идет о комитете по рыболовству. Не может же ФПС руководить рыболовством!

Конечно же, абсурдом является запись о том, что право пользования водными биоресурсами может быть ограничено "в целях защиты основ конституционного строя" (26 статья). Какое отношение имеет рыболовство к основам конституционного строя, декларируемого 1-16 статьями Конституции? Снова какой-то бред величия. Прочли бы эти статьи, что ли. Когда основы Конституционного строя защищает Президент и правительство - понятно; когда вооруженные силы - согласимся; когда этим занимается ФСБ, МВД и Совет Федерации - трудно возражать, но чтобы основы конституционного строя защищало рыбохозяйственное ведомство - увольте. Вряд ли найдется много желающих жить в стране, где защитой конституционного строя занимается коррумпированное и криминализованное рыбохозяйственное ведомство. Нужно просто вспомнить цитату из статьи Бориса Резника и станет понятен весь абсурд, записанный в законе о рыболовстве по этому поводу.

Отметим, что, как и в самом первом варианте закона, ведомство по-прежнему желает управлять рыболовством не только в своих водах, но и в зонах иностранных государств.

Крайне важным моментом является проблема лицензирования рыбохозяйственной деятельности, которому в проекте посвящена отдельная глава.

В одной из статьей (ст. 32) можно прочесть, что лицензирование осуществляется для "защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц. осуществляющих пользование водными биоресурсами". Это, конечно же, обман. Лицензирование на самом деле является мерой, призванной ограничивать и жестко контролировать ту или иную, как правило опасную, хозяйственную или иную деятельность. Так вот, якобы для этой самой защиты лицензируются практически все виды рыбохозяйственной деятельности, начиная от промысла и хранения рыбы и до снабжения судов водой, топливом и пр.

При этом нужно помнить, что закон о лицензировании разрешал лицензировать лишь промышленное рыболовство. Для того чтобы обойти требования закона и скрытно расширить лицензируемые виды деятельности, "умные" чиновники предпринимают, как им кажется, хитрый ход. Пользуясь тем, что рыболовство малоизвестная сфера деятельности, а уж научных определений тех или иных понятий не знает практически никто, они в первой статье закона вводят определение понятия промышленного рыболовства.

По их мнению "промышленное рыболовство (промысел) - предпринимательская деятельность по добыче (вылову) водных биоресурсов с использованием специальных средств; по приемке, переработке, перегрузке, транспортированию и хранению на рыбопромысловых судах улова и продуктов переработки водных биоресурсов, а также по снабжению рыбопромысловых судов топливом, водой, продовольствием, тарой и другими материалами".

А теперь для сравнения приведем определение промышленного рыболовства, 113 учебника по промышленному рыболовству В.Н.Мельникова: "промышленное рыболовство - одна из отраслей рыбной промышленности, которая занимается добычей животного и растительного сырья из водной среды". Четко и разумно.

Различия очевидны. Попытка же отнесения к промышленному рыболовству тех видов деятельности, которые обозначены в проекте, не просто малограмотная новация, но и грубая претензия (похоже, что законодателю все равно) на монопольное право управлять любой деятельностью, если она связана с рыбой. Более того, авторы закона о рыболовстве, пренебрегая общепризнанными определениями, фактически претендуют на право создавать и включать в закон свои собственные научные определения! А это за пределами разумного.

Возникает вполне законный вопрос: кто и почему может запретить частному транспортному предприятию (оно имеет право перевозить любые грузы) снабжать частных же промысловиков водой или тарой? Почему эта функция должна разрешаться или запрещаться рыбохозяйственным ведомством? Вопрос, очевидно, риторический.

Если законодатель все же считает, что необходимо лицензировать не только собственно промышленное рыболовство, но и все сопутствующие виды рыбохозяйственной деятельности, то это следовало сделать честно и открыто в статье о лицензировании. А так произошла просто подмена научного общепринятого термина на термин, сконструированный чиновниками от рыболовства.

Впрочем, даже этого ведомству показалось мало, и депутаты послушно согласились, что лицензированию подлежат и "иные виды (какие еще могут быть виды. - Э.Ч.) рыбохозяйственной деятельности, определенные федеральным органом по рыболовству в соответствии с положением о порядке лицензирования рыбохозяйственной деятельности". Мышеловка выстроена по всем правилам коррупционной науки: ни одна мышь (извините, рыбопромышленник) мимо не проскользнет! Ну, это о том, что они хотят лицензировать. Очевидно, не менее важное значение имеет и то, как лицензировать.

Вот как должно выглядеть лицензирование по мысли авторов проекта. Желающий заниматься рыболовством создает предприятие, приобретает дорогостоящие суда и орудия лова, нанимает квалифицированный персонал и только после этого подает документы на лицензирование в Комитет по рыболовству. В течение 30 дней (в сложных случаях - 60 дней) ведомство решает - выдать лицензию или нет. Суда в это время стоят, люди получают зарплату, предприниматель несет прямые убытки. Все ждут. А если ведомство вдруг откажет? Как быть с затратами?

Неужели документ, вводящий такие странные бюрократические технологии, относится к рыночной экономике? Даже при таком, прямо скажем, террористическом лицензировании всего круга рыбохозяйственной деятельности, формула: сначала купи, а потом мы решим, можно ли тебе заниматься рыболовством, - выглядит просто изощренным издевательством над здравым смыслом и принципами рыночной экономики. Какая уж тут "защита прав и законных интересов...".

Совершенно очевидно, что даже при столь противоестественном для рыночной экономики глобальном лицензировании сначала должна быть получена лицензия и только затем предприниматель может позволить себе произвести колоссальные затраты на приобретение судов. Так в чьих интересах вводятся такие нормы? Ответ очевиден: помните, кто имел преимущества? Правильно, предприятия традиционно занимающиеся рыболовством, т.е. бывшие государственные предприятия. Значит эта непроходимая дискриминационная норма направлена как раз против тех, кто рискнет создавать новые предприятия.

Весьма важным является вопрос, связанный с распределением квот. Он рассматривается в ряде статей проекта закона.

Из этих статей следует, что сохраняются так называемые научные квоты, которые, как было установлено, являются базой для фантастического воровства и жульничества. Между тем, специалистам хорошо известно, что за всю историю советского рыболовства (до последнего времени) никаких "научных" квот не существовало. Они просто не нужны. Сбор материалов осуществлялся научными сотрудниками в районах промысла с промысловых судов, которые имели свои обычные квоты. Объемы же вылова при так называемых промысловых съемках для оценки запасов столь незначительны, что не требуют специальных квот, если, конечно, не выделять в качестве научных квот десятки тысяч тонн крабов, как это делалось последние годы.

Второй аспект. В проекте опять ничего не сказано о том, как распределять квоты: по разумению начальства или на основе жесткого алгоритма, пропорционально промысловым мощностям.

В последнем случае избранные и приближенные высокого отраслевого начальства и просто взяткодатели не смогут ухватить кусок пожирней, как это происходит сейчас: получи только то, что соответствует твоим реально действующим промысловым мощностям. И, самое главное, такой подход гарантирует возможность проверки правильности распределения квот. Ушел проект закона от этого важнейшего вопроса. Не потому, что нет понимания, а потому, что таковы интересы денежных мешков и чиновников.

Если сегодня дискриминация при распределении квот идет благодаря произволу чиновников, то завтра это будет делаться

на "законных" основаниях, тем более, что проект не предусматривает даже примитивной гласности.

Известно, что чиновники от рыболовства пуще глаза берегут тайну распределения квот, что и обеспечивает им безбедное существование. Нет. совсем не зря они хотели иметь отраслевую цензуру! Заложенные в проекте принципы (точнее - беспринципность) распределения квот позволяют утверждать, что на наших глазах создается законодательная база для процветания коррупции и криминала.

Важной представляется глава, повествующая об охране водных биоресурсов. Главный вывод, который можно сделать из изучения этой главы: ответственных здесь нет и не будет, чего, по-видимому, и требовалось добиться. В этом случае следует признать, что задуманное удалось. Если придется искать виновных за разграбление наших ресурсов, то, в соответствии с данным законом, они никогда найдены не будут.

А ведь закон нужен именно для того, чтобы можно было точно определить ответственных и спросить с них в случае необходимости. В очередной раз у авторов и идеологов проекта попытка встать на путь рыночной государственности не получилось.

Об этом многострадальном проекте говорить можно еще долго, но не имеет смысла. Следует попробовать понять, почему так получается, что за восемь лет так и не удалось изготовить достойный проект? Для этого нужно, в конце концов, ответить на вопрос: кто у руля?

Идет жесткая мафиозная борьба за общак стоимостью в несколько миллиардов долларов в год. При таких суммах на задний план уходит совесть, здравый смысл, интересы страны и, тем более, подлинные интересы рыбаков, на которых и держится рыболовство. Мафии нужен свой закон - воровской. Есть большое подозрение. что в этот раз он может быть принят. А нам - обществу - он нужен?

Можно сделать только один вывод. Отклоненный президентом проект закона исправлению не подлежит. Он нуждается в принципиальной концептуальной переработке. Да и о кадрах поразмышлять бы стоило.

Но несмотря на все возражения общественности 21 марта 2001 г. проект закона был принят Государственной Думой, а 4 апреля одобрен Советом Федерации и направлен на подписание Президенту.