29 августа 1997 г., после многолетней и тяжелой борьбы, свершилось нечто близкое к чуду: Президент Б.Н. Ельцин подписал Указ № 950 "О мерах по обеспечению охраны морских биологических ресурсов и государственного контроля в этой сфере", который передавал функции рыбоохраны и государственного контроля над рыболовством Федеральной пограничной службе. Впервые за последние годы рыбохозяйственное ведомство и рыбная мафия проиграли. Для того чтобы такое "чудо" могло произойти, нужен был честный человек с твердыми убеждениями. В рыбохозяйственном ведомстве такого не нашлось. Таким человеком оказался директор Федеральной пограничной службы Андрей Николаев.

Наивным было бы предполагать, что указа президента достаточно для решения проблемы. Потребовалась огромная работа по преодолению сопротивления коррумпированных высших правительственных чиновников и региональных структур. Как ни странно, но у "рыбаков" нашлось много влиятельных друзей, которые делали все для того, чтобы свести к нулю результативность указа президента. В конечном итоге этим силам удалось сделать главное из возможного: исключить из активной работы по реализации указа президента Андрея Николаева. Уже в декабре 1997 г. Андрей Николаев вынужден был покинуть Федеральную пограничную службу. Это была достаточно серьезная победа разнородного криминала, в том числе и рыбной мафии. Поэтому и сегодня остается еще много нерешенных проблем.

Концентрация в одних руках разработки правил ведения хозяйственной деятельности, управления самой хозяйственной деятельностью, определения правил реализации продукции и осуществления контроля за ведением такой деятельности - крайне опасная, возведенная в очень высокую степень, монополия. Хотя, следует признать, формально она и не подпадает под действие антимонопольного законодательства. Если добавить к этому, что лица, возглавляющие ведомство, одновременно сами являлись владельцами или совладельцами коммерческих структур, то о соблюдении интересов общества, государства и независимых рыбопромышленников можно и не говорить.

Коррупция - это такое общественное явление, когда лицо, облеченное государственной властью, взаимодействует в своих интересах с коммерческими структурами. А вот как назвать ситуацию, когда одно и то же лицо одновременно представляет и государственную власть, и возглавляет коммерческую структуру аналогичного профиля? Когда чиновник един в двух лицах, договориться самому с собой проще простого! Такое возможно только у нас. Поэтому руководители рыбохозяйственного ведомства и стояли насмерть за то. чтобы охрана ресурсов (Главрыбвод) была оставлена в структуре ведомства и чтобы только в ее руках находились все нити, связанные с контролем над рыболовством.

Такое сосредоточение хозяйственных и контрольных функций было не случайным, не от непонимания или элементарной отраслевой "мании величия". Это была целенаправленная политика, обеспечивающая ведомству, точнее его руководителям, полную свободу действий для себя и возможность связать и поставить под контроль любую строптивую организацию. Одновременно можно было без постороннего глаза создать своим или "дружественным" коммерческим структурам любые льготные условия или увести их от ответственности. Контроль-то свой! Поэтому совсем не зря руководители Минрыбхоза Союза после августа 1991 года сосредоточили свои усилия на том, чтобы Главрыбвод остался в ведении министерства.

Родившейся затем российский Комитет по рыбному хозяйству с энтузиазмом продолжил дело предшественника и, пользуясь уступчивостью новой власти, добился своего - кассир, как и в советские времена, был оставлен и в качестве ревизора собственной кассы.

Между тем очевидно, что для эффективного осуществления природоохранных функций (живые ресурсы гидросферы не могут быть исключены из природоохранных комплексов), государственные природоохранные органы должны быть отделены от природопользовательских структур (независимо от видов их деятельности). Иными словами, система должна быть устроена так, чтобы в одних руках не были сосредоточены как сами функции, так и их контроль.

Вроде бы совершенно ясно, что у природопользователей и у природоохранных структур принципиально разные цели и стратегии: одни стремятся добывать как можно больше, - что вполне логично, а вторые - ограничить добычу таким пределом, при котором ресурсы эксплуатировались бы на оптимальном уровне.

Казалось бы, бесспорная аксиома, но для рыбного хозяйства было сделано исключение. Можно только догадываться, что заставляло наших надведомственных руководителей длительное время столь откровенно поддерживать корыстные устремления ведомства.

Рассмотрим несколько эпизодов. Рыболовство было, пожалуй, одной из первых отраслей, где еще во времена СССР, появились совместные предприятия. Разобравшись с российской экономической и финансовой обстановкой, в рыбном хозяйстве очень скоро превратились просто в насосы по откачиванию наших ресурсов. Это давно уже не вызывает сомнений.

В качестве примера возьмем совместное советско-японское предприятие (СП) "Магадан Гёгё годо", получившее право (квоту) на добычу трески в весьма внушительном объеме (8,6 тыс. тонн). Выловив эту рыбу и выгрузив в Магадане (знай наших - аж целых 37! тонн), остальную продукцию фирма вывезла за рубеж. Замечательное совместное предприятие, правда? Неясно только, почему, при таком дележе продукции, оно называется совместным. Так было в 1990 г., во времена СССР. Теперь посмотрим, что изменилось в 1991 или 1992 гг.?

Давайте взглянем на договор (от 10 июня 1991 г.) между Минрыбхозом СССР и СП "Магадан - Никкэйрэн" на вылов 1000 тонн лососей. То, что лов велся в нашей экономической зоне, ясно, то, что он велся дрифтерными сетями, против использования которых возражает вся наука, тоже понятно, а вот с экономикой этого мероприятия ясно далеко не все. Договор составлен так, что трудно понять, кто кому и сколько платит. Умные ребята из Минрыбхоза СССР (они все затем остались на своих постах и в России) составляли его, по-видимому, по старому доброму принципу: к моменту оплаты либо осел, либо шах, либо хозяин помрет. Процитирую пункт 2.4: "Магадан-Никкэйрэн" обязуется полностью возместить Минрыбхозу СССР выделенную квоту на лосось для строительства рыбоводных заводов в течение 10 ЛЕТ С МОМЕНТА ПОЛУЧЕНИЯ СП ВОЗВРАТА ВОСПРОИЗВЕДЕННОГО ЛОСОСЯ". Очень ловко написано. Думаю, что никто не осмелится сказать, что чиновники защищали государственные интересы хотя бы во времена СССР.

Но это еще не все. Есть и следующий пункт 2.5 (шедевр юридического крючкотворства), фактически сводящий к нулю иллюзии предыдущего пункта: "При направлении валютной выручки на строительство завода СП "Магадан-Никкэйрэн" освобождается от оплаты за выделенную в 1991 году квоту лосося". Так платит СП или не платит? Ответа на этот вопрос договор не дает. Подписал этот договор тогдашний замминистра Е. Ширяев, проигнорировав даже деловые замечания своих чиновников, указывавших на противоречия пунктов 2.4 и 2.5. Очень, значит, хотелось. Интересы этого зама, похоже, сосредоточены не на государственной службе, а в коммерции. Не зря же Ширяев был еще и членом наблюдательного совета в акционерном обществе "Соврыбфлот", где кое-что получал за труды праведные.

Или вот еще один шедевр из протокола переговоров "Дальрыбы" с СП "Пиленга Годо", "Камчатка Пиленга-Годо"и "Магадан-Никкэйрэн". Пункт 10 этого протокола очень строго так говорит: "Полный расчет должен быть обеспечен в течение 15 лет с момента получения СП первой объявленной прибыли". Есть какие-нибудь сомнения? Вот так шустрые чиновники и растащили все по своим норкам. Страна в это время стояла перед экономической бездной. Поэтому бесполезно спрашивать, где у чиновников совесть и чьи интересы они защищают.

А теперь давайте посмотрим на договор уже новой - российской администрации отрасли с "Магаданморепродуктом" (товарищество с ограниченной ответственностью с иностранными инвестициями). Договор подписал лично новый глава ведомства - В.Ф. Корельский - уже в 1992 г.

Договор, кроме всего прочего, давал возможность выловить 3,5 тыс. тонн нерестовой сельди (японцы очень любят сельдь с икрой), промысел которой тогда был запрещен. А за это "Магаданморепродукт" должен заплатить 330000 долларов ("раскручивались" чиновники с небольших сумм) и 368000 рублей. Руководитель ведомства Корельский за деньги разрешил нарушить запрет на промысел. Ведомственная рыбоохрана не возражала.

Заметили сумму? А теперь давайте подсчитаем, какой же подарок мы делаем нашим зарубежным партнерам. Одна тонна икры сельди, пользующаяся большим спросом в Японии, стоит там 30 тыс. долларов! 1500 тонн сельди, как следует из договора, будет вывезено из страны. Это порядка 150 тонн икры. Умножим 150 тонн на 30 тыс. долларов и получим "скромную" цифру в 4,5 млн. долларов. Вычтем из этой суммы, обещанные нам 330 тыс. долларов и получим 4 млн. на 170 тыс. долларов - наш "подарок" зарубежным друзьям при полной нищете своего народа. Если же считать по минимальным расценкам -1,3 тыс. долларов за тонну сельди (общая сумма более 1.9 млн. долларов), то и в этом случае наш "подарок" составит более 1,6 млн. долларов. При таких расчетах становится понятным, почему мы не можем свести концы с концами.

Это, по-видимому, один из первых "подарков", который сделал лично новый руководитель ведомства В.Ф. Корельский. Из приведенного примера читателю должен стать понятен механизм манипуляций и то, что таких договоров всегда были сотни. Суммарный гонорар ведомственных благотворителей легко себе представить.