Рыболовство - одна из немногих классических отраслей малого (можно даже сказать - семейного) бизнеса. По крайней мере, именно по такой схеме выстроено рыболовство в развитых странах. В слаборазвитых странах - тем более.

К сожалению, в нашей стране, начиная с послевоенного периода, отрасль развивалась на основе порочной концепции, реализация которой привела к отстранению самодеятельного населения от участия в рыболовстве, подавлению любой инициативы и созданию системы государственного монополистического рыболовства, основанного на использовании многочисленного и дорогого крупнотоннажного флота.

Замена в 90 годах государственного собственника на частного (федеральных, региональных, местных чиновников и их ставленников) не изменила сущности - квазимонополистического характера - рыболовства со всеми свойственными ему пороками.

Следует признать, что в отрасли не проведена демонополизация. Именно поэтому сохранились так называемые "градообразующие предприятия", а несколько десятков бывших госпредприятий в тесном контакте с федеральными и региональными чиновниками фактически определяют судьбу сырьевых ресурсов. Крупные предприятия, "градообразующие", должны были быть разделены на десятки мелких предприятий с передачей каждому из них пропорциональной части береговой инфраструктуры. Каждое судно могло стать независимым предприятием. В странах с рыночной экономикой предприятий с одним судном тысячи. Поэтому там есть и нормальная конкуренция, порождающая главное ее экономическое следствие - среднюю норму прибыли.

В условиях квазимонополистичесой структуры отрасли не возникла и не могла возникнуть нормальная конкуренция. Вместо нее появилась яростная конкуренция за благосклонность начальства, ставшая генератором невиданной коррупции.

Мелкие предприятия, созданные без участия госсобственности, оказались в бесправном положении. В отрасли существует бесчисленное множество бюрократических преград, препятствующих деятельности таких предприятий. Распределение квот на ресурсы рыболовства превращено в чиновничье таинство. Изменение квот телеграммами и письмами приближенных к "рыбной" власти стало нормой. Поэтому обществу фактически не известно, почему и сколько выделено ресурсов тому или иному предприятию.

Нынешняя система обеспечения сырьевыми ресурсами российских рыбаков, особенно малых предприятий, является просто издевательством над ними. Абсолютный приоритет имеют крупные. можно сказать, квазимонополистические предприятия, родившиеся из бывших государственных предприятий. Руководители 20-25 таких предприятий, совместно с узкой группой чиновников рыбохозяйственного ведомства и региональных чиновников от рыболовства, фактически определяют судьбу квот и самого рыболовства.

Между тем, существует вполне объективный алгоритм распределения квот, о котором мы уже говорили: квоты делятся только пропорционально реально действующим промысловым мощностям предприятий. Чиновники только наблюдают за соблюдением правил. И никакого телефонного и телеграфного права в распределении квот! В рыночных условиях нет никаких оснований для того, чтобы наделять предприятия квотами по усмотрению чиновников и предоставлять кому бы то ни было, кроме малочисленных народов, какие-либо приоритеты. Когда-то нужно поставить точку и признать, что все предприятия имеют одинаковые права на ресурсы своей экономической зоны.

Нужно совершенно отчетливо представлять, что отрасль никогда не была успешной. С точки зрения сегодняшнего дня "успехи" отрасли, пресловутое второе место в мире и 18-20 кг рыбы на душу населения были плодом фантазии чиновников ведомства и результатом фальсификаций объемов вылова.

И сегодня расхождения в объемах вылова по различным источникам сопоставимы с самим выловом! Ежегодные потери, а точнее, объемы воровства в рыболовстве составляют не менее 2,5 млрд долларов.

Многие негативные явления в рыбохозяйственном комплексе порождены не только объективными условиями, трудностями становления рыночной экономики, несовершенством законодательства, но и действиями, а зачастую бездействием широкого круга должностных лиц государственных органов.

Необходимо обратить внимание, что отраслевые научные учреждения финансируются за счет промысла и выражают интересы последнего при научном обосновании запасов и допустимого вылова. Существуют и огромные бесконтрольные "научные квоты", соизмеримые с промысловыми. Только "научная" квота на промысел краба составляла в 1996 г. 16 тыс. тонн стоимостью 160 млн долларов!

Часто объемы такого научного лова достигают 90% от промышленного. Наука в этом случае становится одним из факторов криминализации отрасли.

Промысловая информация при таком "научном" лове занижается и искажается. Доверять оценкам запасов науки, которая погружена в коммерцию и заинтересована в увеличении вылова, нельзя.

Особого внимания здесь заслуживает то обстоятельство, что все оценки численности промысловых объектов и общих допустимых уловов носят сугубо ведомственный характер и вопреки закону "Об экологической экспертизе" часто не проходят независимую экологическую экспертизу. Такое положение рано или поздно приводит к подрыву запасов (по ряду наиболее ценных объектов это уже произошло) и к катастрофе отрасли.

Следует заметить, что промысловая информация является неполной и недостоверной. На основе такой информации осуществлять контроль за выбором квот, организовывать рыбоохранные мероприятия, оценивать запасы и общий допустимый улов просто нельзя. Отсюда и расхождения в объемах вылова по различным источникам, сопоставимые с самим выловом.

По сути дела, от учета укрываются значительные объемы вылова, и с этих объемов не платятся налоги. Меры экономического характера, способствующие выходу предприятий из "тени". не предпринимаются.

Суть, однако, не в сегодняшней печальной реальности, а в разумных и практически реализуемых концепциях преодоления коррупции и воровских тенденций в отрасли. Перечислим те позиции ведомства, которые ни при каких обстоятельствах не позволят отрасли подняться:

- ведомственная рыбоохрана;

- отказ от объективного алгоритма распределения квот и исключения из этого процесса чиновников:

- отказ от распределения квот с учетом промысловых мощностей;

- отказ от открытого и гласного распределения и корректировки квот;

- "научные" квоты, вовлекающие отраслевую науку в систему фальсификаций:

- отсутствие полной и достоверной промысловой информации; - отсутствие полного реестра промысловых судов;

- приоритет иностранных рыбаков в российской экономической зоне;

- уклонение от вневедомственной экологической экспертизы общего допустимого улова (ОДУ) и манипулирование общенациональными биологическими ресурсами по воле чиновников;

- заключения ведомством невыгодных для российского рыболовства международных соглашений;

- разграбление экономической зоны крупнотоннажным флотом;

- проект закона о рыболовстве и охране водных биоресурсов, узаконивающий криминал и коррупцию в отрасли: -глобальное лицензирование всех видов деятельности в рыболовстве;

- платность квот для российских рыбаков в своей экономзоне; -аукционы по продаже квот;

- огромные ежегодные квоты (до 500 тыс. тонн), предназначенные для "поддержки" отрасли.

Введение 200-мильных экономических зон было разумной и своевременной мерой, позволившей большинству стран изменить свое отношение к ресурсам этих акваторий и оценить их как национальное достояние.

За истекшие годы большинство стран почти полностью запретило работу в экономической зоне не только чужих, но и своих крупнотоннажных промысловых судов. Экономические зоны превратились в поле деятельности мелких предприятий и позволили создать новые рабочие места.

Россия остается одной из немногих стран, которая не только не запрещает и не планирует запрет промысла своих крупнотоннажных судов, но и позволяет работать в своей 200-мильной зоне крупнотоннажным иностранным судам.

Из-за отказа от серьезной реформы отрасли и повторения (сознательно или по незнанию) известных советских ошибок идет серьезная деградация сырьевой базы массовых объектов промысла (минтай, треска и ряд других объектов промысла) в российской экономической зоне. В критическом состоянии находятся и запасы особо ценных объектов промысла.

Требуется принципиальное изменение концепции отечественного рыболовства.

В первую очередь это относится к простейшим, но разумным мерам регулирования рыболовства. Первой из них должна быть мера, направленная на полное прекращение в течение ближайших четырех-пяти лет промысловой деятельности всех крупнотоннажных судов в экономической зоне России.

Для этого тоннаж судов, работающих в экономической зоне страны, должен быть законодательно ограничен. Сделано это может быть постепенно.

Законодательно должно быть закреплено положение о том, что только недоиспользованные отечественным рыболовством ресурсы могут передаваться (продаваться) иностранцам. Это относится и к так называемым межгосударственным договорам и соглашениям, заключаемым ведомством, так как во многих случаях такие соглашения и договоры выгодны только лично тем или иным высоким чиновникам.

В конечном итоге рыболовством в экономической зоне должны заниматься несколько сот тысяч малотоннажных судов, принадлежащих частным рыбопромышленникам. На побережьях, в небольших поселках, могут располагаться мелкие перерабатывающие предприятия с небольшими холодильными мощностями. На таких предприятиях может быть предусмотрена "ручная" переработка уловов (низкие капитальные затраты и высокое качество продукции) в продукцию высокого уровня (известно, что рыбная продукция ручной обработки пользуется значительным спросом и имеет высокую стоимость). Это даст существенную дополнительную занятость населения, гарантирует самообеспечение территорий и вполне приличный доход рыбакам.

На коллективных началах несколько прибрежных поселков или перерабатывающих предприятий вполне смогут содержать небольшие транспортные суда (могут использоваться и промысловые суда в межпутинное время), которые позволят им с наибольшей выгодой реализовать свою продукцию российским или зарубежным оптовым потребителям.

Изменение политики развития отрасли и регионов и содействие участию населения побережий занятию рыболовством и переработкой рыбы может обеспечить появление на рынке нескольких сот тысяч независимых производителей продукции - промысловых судов и мелких перерабатывающих предприятий.

Исчезнет извечная нищета богатейших районов страны. Исчезнет такая же извечная проблема "северного завоза". Все необходимое, что обеспечено платежеспособным спросом, безусловно, будет регулярно доставляться.

Следует признать, что проблема северного завоза существует только потому, что спрос не обеспечен денежными ресурсами нищих регионов наших побережий. И в конечном итоге это не проблема северного завоза, а проблема доходов населения этих регионов.

Изменение концепции рыболовства позволяет в первую очередь решить именно эту проблему - обеспечить вполне приличный доход самодеятельному населению, занятому рыболовством и переработкой рыбы. Так и только так решаются экономические проблемы прибрежных территорий Норвегии, Японии. Канады, Аляски и др.

Существующая проблема платности ресурсов создает неопределенность и открывает прямую дорогу к злоупотреблениям. Аукционы не решают эту проблему, а лишь отодвигают в тень. Равноправие претендентов на ресурсы на аукционе - иллюзия. Аукционы скрывают проблему, так как равных возможностей аукцион не представляет по определению. Приоритет имеют лишь те, кто располагает большими финансовыми ресурсами. - квазимонополисты.

Между тем, для решения этой проблемы есть весьма перспективный подход. Речь идет о совмещении платности ресурсов с налогами, выплачиваемыми добывающими (только добывающими!) предприятиями из доходов, полученных за счет прямой рыболовной деятельность своих судов. Но при этом, естественно, должна быть введена система квотирования для конечных пользователей, основанная на учете их промысловых мощностей.

Тогда появляется возможность замены всех видов налогов для добывающих судов одним платежом, включенным в стоимость единицы приобретаемой квоты. При этом небольшая часть стоимости квоты вносилась бы при приобретении квоты, а вторая - по завершении промысла. Просто и предельно удобно для плательщика и для получателя платежей. И больше никаких налогов за исключением платежей в бюджет и соответствующие фонды с заработной платы! Сегодняшнее замалчивание этой проблемы законодателем обернется завтра криминалом и очередными потерями для бюджета.

При этом каждому участнику промысловой деятельности за плату должна быть выделена квота, пропорциональная его промысловым мощностям, или ее часть, соответствующая частному от деления ОДУ на суммарную промысловую мощность пользователей, желающих принять участие в промысле данного вида. Очевидно, что каждый вправе отказаться от части своей квоты. При таком отказе от квоты или ее части должна увеличиваться доля других предприятий.

В октябре 2001 г. правительство рассмотрело концепцию развития отрасли и решило, что почти все ресурсы будут продаваться на аукционах, а безаукционные квоты будут распределяться между регионами по формуле, разработанной Минэкономразвития. При этом безаукционные квоты будут предназначены для распределения только среди предприятий, обладающих собственными рыбоперерабатывающими мощностями. А теперь спросим себя, что же это за предприятия, обладающие и флотом, и перерабатывающими мощностями. Ответ совершенно понятен: крупные предприятия. Вот под них и подстраивается нормативная база в отрасли. Они и платят чиновникам за нужные решения.

Отдельно следует рассматривать проблему особо ценных ресурсов: крабов, осетровых, некоторых лососевых, моллюсков. Квоты на них, конечно же, должны продаваться, но только не на аукционах. на которых поименно известные покупатели договорятся и сведут цены к минимуму. Есть более простой путь, гарантирующий высокие доходы бюджета и занятость российских рыбаков. Квоты на особо ценные ресурсы должны продаваться всем желающим. включая иностранцев, по цене. равной мировой или даже выше. Мы можем себе такое позволить по тем субъектам, которыми владеем почти монопольно: крабы, осетровые, некоторые лососевые, моллюски. Однако промысел таких объектов, даже иностранцами, должен осуществляться только российскими судами с российскими экипажами, что обеспечит сохранение занятости.

Существующая стратегия рыболовства России экономически бесплодна, носит скрытый монополистический и антирыночный характер и направлена на расхищение национальных биологических ресурсов экономической зоны.

В конечном итоге, вместо сегодняшних судов - монстров для начала должны появится многие десятки тысяч мелких промысловых судов. Должен возникнуть семейный бизнес. Все крупнотоннажные суда необходимо вывести за пределы экономическою зоны. В экономической зоне должен быть обеспечен безусловный: приоритет малотоннажного флота российских рыбаков.

Такой подход позволил бы в короткое время и на длительный срок загрузить работой судостроительную промышленность. На эти цели можно было в течение десяти-пятнадцати лет тратить те самые "квоты на поддержку отрасли", передавая построенные суда в кредит (лизинг) отдельным частным предпринимателям Сахалина. Курил, Камчатки, Кольского полуострова и пр.

Продолжение Комитетом антирыночной политики и поддержка отраслевых квазимонополистов уже в ближайшее время приведет экономику отрасли к деградации. Спасти отрасль можно двумя путями:

- все возрастающими затратами на поддержание за счет бюджета (квотами "на поддержку" отрасли) неэффективной системы квазимонополистического рыболовства и уничтожением зарождающегося частного рыболовства;

- ориентацией на частное рыболовство, которое не требует и без того скудных государственных ресурсов и просит лишь о ликвидации искусственно созданных помех;

Очевидно, что в условиях рыночной экономики приемлем лишь второй путь.

Анализ деятельности отрасли показывает, что почти исчерпывающими государственными функциями в системе рыболовстве являются:

- исследование сырьевой базы рыболовства и оценка запасов промысловых объектов;

- прогноз запасов и определение возможного вылова (ОДУ);

- государственная экспертиза прогнозов и ОДУ;

- создание потоков достоверной и полной информации о промысле и доступных баз данных о промысловой деятельности:

- организация независимой от рыболовства рыбоохраны;

- разработка правил рыболовства;

- ведение реестра промыслового флота;

- разработка объективных и гласных процедур распределения квот вылова, участие и контроль за распределением квот,

- содействие участию в распределении квот и контролю за распределением союзов, ассоциаций и общественных организаций рыбопромышленников и рыбаков;

- способствование созданию равных условий для всех участников промысловой деятельности и конкурентной среды в рыболовстве;

- создание условий для безусловных преимуществ российских рыбаков в ИЭЗ;

- международное сотрудничество в области рыболовства;

- контроль за деятельностью портов и управление ими;

- контроль за безопасностью мореплавания;

- лицензирование промысла особо ценных объектов;

- постоянное снижение бюрократических преград на пути развития частного рыболовства.

Только часть этих функций может и должна принадлежать рыбохозяйственному ведомству. Совершенно очевидно, что функции рыбоохраны в территориальном море, исключительной экономической зоне и на шельфе должны быть решительно отделены от рыбохозяйственного ведомства.

Впрочем, неразбериха, существующая в ведомстве и отрасли вполне соответствует взглядам ее руководителей.

Нельзя не отметить и некоторые позитивные сдвиги, которые одновременно иллюстрируют и уровень коррупции. Так, с 1998 г. (заметим, что до серьезной проверки работы ведомства Главным контрольным управлением Президента в 1997 г. более 60% предприятий были "нерентабельны") производство рыбной продукции в стране стало рентабельным, и уже в 1998 г. доходы предприятий рыбной отрасли составили 2 млрд рублей. И это при том, что число нерентабельных предприятий сократилось всего лишь с 65 до 50%. А теперь внимание! В 1999 г. доходы отрасли составили уже 5,9 млрд рублей, т. е. выросли в три раза, по сравнению с 1998 г.! Где и в какой нормальной экономике за один год доходы могут вырасти в 3 раза? Такое невозможно по определению и, очевидно, что ни о каком рывке и успехе отрасли говорить нельзя. Все гораздо проще. Просто тайное - стало явным. И произошло это только потому, что из "тени" вышло 15% предприятий. Поэтому такой рост доходов за один год свидетельствует об управляемом процессе сокрытия доходов. Испуг 1997 г. заставил руководителей теневого бизнеса перевести в легальный сектор рыболовства весьма значительные суммы. Так кто же управлял этим процессом? Где сидят "паханы" от рыболовства, догадаться не трудно. Особенно если учесть, что правительство, в котором много экономистов, молча приняло такой "успех" отрасли. В 2000 г. доход составил уже 6,14 млрд рублей. Похоже, что творцы такого "успеха" (они же до этого и творцы "нерентабельности") сидят в очень высоких кабинетах.

Оценивая прошедшее десятилетие, можно сказать, что надежды тех, кто рассчитывал на здравый смысл и естественные механизмы рыночной экономики, не оправдались. Сохранилась прежняя командная экономика, только она теперь глубоко спрятана под псевдорыночными механизмами.

Связанные круговой порукой и взаимными денежными интересами, руководители бывших госпредприятий и чиновники федерального и регионального уровней стали фактически собственниками биологических сырьевых ресурсов наших морей и, как следствие, очень богатыми людьми. К этой категории следует отнести и верхний слой откровенного криминала, сумевшего с помощью запугивания, рэкета и террора занять место среди руководителей предприятий, пользующихся приоритетным правом на сырьевые ресурсы. Сегодня они заняты легальным бизнесом в севере рыболовства и пользуются покровительством чиновников ведомства и региональных структур. Проблем с ресурсами, естественно, не имеют. Покровительство же правоохранительных структур им было гарантировано изначально.

Доказательством может служить история с признанием руководителя "Дальморепродукта" Ю.Диденко в даче взятки в 1,6 млн долларов чиновникам Госкомрыболовства.

Что же касается тех, кто создавал свои предприятия с нуля, без участия государственной собственности, то им пришлось пройти через унижения, поборы даже мелких чиновников и умело созданные искусственные барьеры. Множество таких предпринимателей разорились только потому, что вместо декларированной поддержки частного бизнеса они встретили даже не нейтральное к себе отношение, а открытое и скрытое противодействие. Фраза: "Выделение квот сочли нецелесообразным" стала ходовой причиной отказа. Чиновники даже не утруждали себя придумыванием причин для отказа.

Надежды на открытую рыночную экономику, которые существовали в обществе в начале 90-х годов, рухнули, и большинство участников рыболовства стали вести себя в бизнесе по модели, предложенной властью, где обман не самое большое прегрешение. Рыболовство уходило в тень, превращалось в браконьерскую и криминальную отрасль. При этом те, кто не составлял "элиту" (само название!) рыбопромышленного сообщества и не обладал серьезными финансовыми ресурсами, были обречены на постоянное преодоление естественных и искусственных препятствий.

Вот наиболее свежий образчик бюрократической деятельности ведомственных чиновников.

9 июля 2002 г., начальник Северо-Восточного бассейнового управления по охране, воспроизводству рыбных запасов и регулированию рыболовства (Севвострыбвод), входящего в состав Глав-рыбвода Госкомрыболовства РФ, А.Г.Желтышев издал примечательный приказ, хорошо иллюстрирующий административный зуд даже не очень высоких чиновников от рыболовства.

Рыбаки-любители хорошо знают, что уходя на рыбалку трудно гарантировать, что поймаешь щуку. Можно вытащить и ерша.

В промышленном рыболовстве проблема аналогичная. Промышляя окуня практически всегда находишь в трале и треску с палтусом. Занимаясь промыслом макруруса, крайне трудно избежать попадания в трал того же палтуса. Рыба одного вида, к сожалению, не знает, что она не имеет права смешиваться с рыбой другого вида - живут они вместе. Поэтому и в трал попадают вместе. Особенно на больших глубинах.

Элементарный анализ уловов показывает, что при любом выборе мест тралений процент прилова меняется мало. Вот осредненные по декадам данные по прилову палтуса при промысле макруруса (на час траления): 6,75%, 7,55%, 6,85%, 7,71%, 7,60% и т.д. Разные сезоны, разные районы, но результаты всегда идентичные. Прилов палтуса ниже 3%: почти никогда не встречается. Это свидетельствует о том, что нельзя вести промысел так, чтобы в уловах макруруса не было в прилове палтуса. И ничего с этим не поделаешь: такова природа.

Когда-то эту простую истину довольно неплохо понимали и поэтому правилами рыболовства, утвержденными еще приказом Минрыбхоза СССР № 458 от 7 ноября 1989 г.! (он действует до настоящего времени) было установлено (пункт 15.2): "При случайном прилове объектов рыбных ресурсов, на промысел которых установлен запрет (полный, временный или сезонный), и при невозможности их возврата в море в живом виде, использовать эти объекты на пищевые цели с соответствующей записью в судовом журнале . При этом величина прилова "допускается не более 8 по счету за промысловое усилие" (траление). Подразумевается, что такой прилов на законном основании присоединятся к основному объекту промысла. Разумно сказано и о невозможности возврата прилова в море: поднятая с глубины 600-800, а то и 1000 метров, рыба погибает от элементарной декомпрессии. Возвращать ее в море глупо. даже если она еще и шевелит хвостом - все равно погибнет.

Эти же правила предписывают капитану судна при повторном тралении отойти от трассы предыдущего не менее чем на пять миль. Таким образом, правила совершенно определенно говорят о том, что при первом тралении невозможно предугадать, что будет в трале кроме основного промыслового вида. Тем самым прилов лигитимизируется и экипажу нет нужды его скрывать.

Вообще-то правила вещь полезная, но только в том случае, если они предназначены для всех и исполняются всеми. С этой точки зрения общегосударственный регламентирующий документ полезен, так как позволяет установить единый подход при решении возникающих проблем. Особенно с учетом того. что в одних и тех же районах работают приморцы, хабаровчане, сахалинцы...

Вернемся, однако, к приказу г-на Желтышева. Получается, что своим приказом № 139 от 09.07. 2002 г. Желтышев. по сути дела, отменил пункт 15.2 приказа Минрыбхоза СССР № 458 и вместо него записал: "Запретить с 00 часов 00 минут камчатского времени 10 июля 2002 года промысел палтусов, в том числе в качестве прилова, в Камчатско-Курильской подзоне для всех типов добывающих судов предприятий Камчатской области (выделено мною. - Э.Ч.), работающих по промышленным квотам или ведущих промысел прочих видов по аукционным квотам и не имеющих покупных квот палтуса в указанной подзоне". Обратим внимание, что запрет касается только судов Камчатской области. Это означает, что работающий рядом сахалинец может иметь прилов, а вот камчадал - нет. Странно.

Для подтверждения именно такой позиции Желтышев далее пишет: "...довести данный приказ до сведения инспекторов Севвострыбвода в районе промысла, контролирующих природоохранных служб, Камчатского рыбохозяйственного Совета", но до главной рыбоохранной структуры - пограничников приказ решили почему-то не доводить...

Для рыбаков настали тяжелые времена. Купив в свое время за весьма приличные деньги квоту на макруруса. рыбаки теперь должны крепко подумать, прежде чем начать траление. Если инспектор Севвострыбвода обнаружит у камчатского рыбака даже одного палтуса, капитана ждут серьезные санкции. Впрочем, санкций можно и избежать, если от греха подальше, сразу выбрасывать палтуса за борт. Хотя и это грех. Есть и еще один вариант: договариваться с инспектором о цене отпущения греха. Нет сомнений, что приказ, кроме всего прочего, еще и инструмент совершенствования коррупции на самом нижнем уровне.

Вот в такое положение попали камчатские рыбаки. При этом в пункте 2 своего приказа г-н Желтышев без стеснения записал: "Запрет не распространяется на суда предприятий Камчатской области, ведущих специализированный промысел палтуса по аукционным квотам". Странная выходит ситуация: если ты купил квоты на палтуса и имеешь в прилове макруруса, то по Желтышеву, все в порядке. А вот если купил макруруса, а имеешь в прилове палтуса - нарушитель. Где логика, г-н Желтышев? А логика у г-на Желтышева достаточно проста: макрурусам ловиться, палтусам - три гребка в сторону!

Известно, что многие рыбопромышленники, озадаченные таким приказом, пытались взывать к разуму чиновника и мягко обращали внимание на несоответствие его приказа действующей федеральной норме. Вразумительного ответа, естественно, не получили.

Странно, что Главрыбвод допускает такую самодеятельность подчиненных ему организаций, наносящих ущерб рыбопромышленникам, сырьевой базе рыболовства, экологии и стимулирующих коррупцию. При этом не совсем ясно, получает ли Главрыбвод приказы подчиненных ему организаций и анализирует ли он их содержание и соответствие федеральным нормативным документам.

Ну, и уж совсем непонятная вещь: написан приказ на бланке Севвострыбвода, а должность подписавшего приказ А.Г. Желтышева обозначена: "начальник Камчатрыбвода". Так кто же вы, г-н Желтышев, чем управляете - Севвострыбводом или Камчатрыбводом? Впрочем, какая разница. Глупость, она и на Камчатке - глупость.

Вся надежда на то, что рыбохозяйственное ведомство убедит г-на Желтышева с уважением относиться к федеральным нормативным документам. Да и к рыбакам тоже. Но надежды эти, как понимает читатель, весьма призрачны. Законопослушные предприятия, попавшие в тиски хитро расставленных нормативных капканов, вынуждены идти на компромиссы с теми, кто их и загоняет в эти самые капканы.

Такие частные предприятия оказываются в самом сложном положении и могут рассчитывать лишь на 1/3 от конечной стоимости добытых ими ресурсов. 2/3 уходит отлаженной системе посредников, работающих по монополистическим принципал: Мало кому удается обойти эту хорошо спроектированную мышеловку. Единственный выход - работа с зарубежными партнерами и вывоз продукции за рубеж, хотя и там основная масса прибыли с единицы продукции (до 50 ) оседает в карманах оптовых покупателей. Но это все же не 2/3. И на это охотно идут. Вот почему основная масса продукции попадает за рубеж.

Второй причиной являются бюрократические препятствия и традиционные российские поборы с промысловых судов, заходящих в свои порты. Столкнувшись с ними несколько раз, рыбопромышленник предпочитает более цивилизованные отношения в зарубежных портах.

Если бы в отрасли была проведена нормальная демонополизация и созданы равноправные условия для всех предприятий, занятых в рыболовстве, если бы власть занималась содействием, а не противодействием частной инициативе, а правоохранительные органы смогли защитить рыбопромышленников от криминала, то сегодня мы имели бы эффективную систему рыболовства, изобилие российских продуктов рыболовства в торговой сети и цены, адекватные доходам населения. При этом рыбопромышленники получали бы принятую в мире норму прибыли. Согласимся, что норма прибыли в 200 и более процентов для конечного продукта, поступающего в розничную торговлю, - дело не только не нормальное, но и не виданное. В России это нормально и власть не видит в этом повода для беспокойства. Хотя поиск инструментов для приведения нормы прибыли к общепринятым в мире величинам и является одной из важнейших задач власти в экономике. Столь высокая норма прибыли свидетельствует об отсутствии действенной конкуренции существенном влиянии теневого сектора. Учитывая, что рынка без конкуренции не бывает, следует задуматься над тем, что же мы называем рынком.

В конечном итоге, благодаря деятельности и бездеятельности власти, мы и получили предельно коррумпированную и криминальную отрасль. Сегодня, как и вчера, с коррупцией и криминалом в отрасли так никто и не борется. А это означает, что будущее отрасли может прогнозироваться только с учетом влияния коррупции и организованных криминально-экономичесих структур.

Трудно быть рыбаком в наше время. Трудно даже не потому, что работа в море действительно тяжелая и люди много месяцев подряд не знают выходных и не видят берега. Трудно потому, что эта работа сопряжена с постоянной неопределенностью: будет ли погода, подойдет ли рыба, удастся ли удачно продать улов. К естественной неопределенности постоянно присоединяется и неопределенность, создаваемая чиновниками. А не изобретут ли они какую-нибудь очередную гадость? Обязательно изобретут! Чем запутаннее отношения в рыболовстве, чем больше препятствий на пути рыбаков, тем выгоднее это чиновникам.

Дело в том, что чиновники от рыболовства (федеральные и региональные), люди из спецслужб и просто бандиты давно поделили между собой сырьевые ресурсы, и теперь им нет никакого дела до самих рыбаков. Поэтому, говоря об интересах рыболовства (часто и интересах страны), руководители отрасли на самом деле говорят в первую очередь об интересах "элит" и своих собственных интересах.

Так в чем же главная причина коррупции в рыболовстве и можно ли ликвидировать ту питательную среду, которая ее поддерживает? Причина очевидна: право делить ресурсы. Если сегодня и существуют в этом вопросе противоречия между федеральной и региональными властями, то они предельно просты: кому должны принадлежать сырьевые ресурсы и кто должен их распределять. К кому бы в таких условиях не перешла эта функция, - коррупция от этого не уменьшится. Выход есть только один: все должно быть сведено к формальным процедурам распределения квот пропорционально промысловым мощностям. Там нет предмета для договоренностей, а потому там нет места и для коррупции. Должен быть единый открытый и общестодоступный реестр дееспособного флота и каждой единице, входящей в реестр, должна быть обеспечена та квота, которая соответствует ее промысловой мощности и ОДУ. Все. Предельно просто и уж точно гарантирует от коррупции. Если и остается путь для правонарушений, то только откровенно криминальный. Потому что каждый, кто имеет право на законную квоту, никому ее не отдаст, и будет защищать его всеми доступными и законными средствами (как собственную зарплату у кассы!). Более того, с откровенным криминалом и бороться несколько проще. Для этого нужны только силовые методы.

Таким образом, проблема, в конце концов, сводится к ПРАВУ рыбаков на квоты. Сегодня, это нужно честно признать, что ПРАВА на квоты не имеет никто. Только добрая воля чиновников или большие деньги дают возможность заниматься рыболовством. И в этом все дело.

Свидетельством тому многие материалы, приведенные в данной работе.