МОРЕ ЗОВЕТ!

Придя домой, по-новому смотрю на свою семью. Лена молча убирается в комнате, квартирка наша небольшая: совмещенный санузел, кухня, комната и балкон. По тем временам неплохие условия, с балкона вид на Авачинскую бухту и Вилючинский вулкан. На диване сынишка Вовка возится с фотоэкспонометром, крутит колесики, - это его любимая игрушка. Не далее, как в декабре ему исполнилось 4 годика. На кухне пахнет наваристым борщом. Жена не очень любила готовить, да и некогда ей, работа секретарем в рыбном техникуме, учеба в пединституте, соответственно выполнение домашних заданий. Любила Лена пообщаться с богемой, ходила в друзьях у известных камчатских художников, имела даже свои портреты, выполненные маслом. Пристрастилась она также посещать литературные вечера. Внешностью супругу природа не обидела, она носила короткую стрижку, волосы черные, как смоль, глаза карие, внушительная грудь, крутые бедра. Словом, все на месте.

После работы в конструкторском бюро я запрягался в домашние дела, а в выходные ехал в областную библиотеку выполнять жене курсовые, рефераты, подбирать материалы для семинаров. Работники культурно-просветительских заведений меня уже знали в лицо. А я, как "Отче наш", проштудировал словари Даля и Ожегова.

Конечно, как это бывает, сын больше тянулся по интересам к отцу. Вообще Вовка относился к смышленым ребятишкам. С детства его интересовали машины, особенно их движущиеся части. В полтора годика он переворачивал только что купленную новую машинку и рассматривал:

- Как же там крутятся колеса?

Советские игрушки были примитивны, а их изготовители не отличались фантазией. Однако уже в начале 80-х годов появлялись неплохие решения, например, шагающий пингвин, заяц, играющий на барабане, заводной петух, ревущий и пьющий молоко мишка, железная дорога, детский бильярд, футбол и хоккей, всевозможные кубики. Но, все равно, ассортимент детских развлечений оставлял желать лучшего.

Вовка любил со мной сидеть в душной ванной комнате и "помогать" проявлять фотографии. Я ему разрешал полоскать карточки после закрепления. Кому не понравится внезапное и медленное появление изображения мамы или самого себя на чистом листе фотобумаги?

В дни рождения внука, о нем вспоминали и дедушка с бабушкой (родители Лены). Они приходили в гости и приносили какую-нибудь дефицитную игрушку, например, санки "Чук и Гек" или детскую балалайку. Мои родители жили в Ленинграде и внука видели только в период наших отпусков. Камчатские отпуска раз в 2-3 года, это специфика ритма жизни местного населения.

Заметив папин приход, Вовка бежит к шкафу, хватает книжку "Приключения Буратино" и залезает ко мне на коленки.

- Сынок, подожди, я только руки помою и переоденусь! - урезониваю малыша и поворачиваюсь к жене:

- Ты хоть бы поинтересовалась, как дела у меня?

- Как у тебя дела? - передразнивает она.

- Хорошо, утвердили!

- Я и не сомневалась, с твоей-то головой! Если бы ты еще семью так любил, как свою работу!

Вступать в дискуссию бесполезно. Мы не уследили, когда семейная жизнь дала глубокую трещину, появилась обоюдная инфантильность.

Читаю сыну про деревянного человечка и вижу, что картинки в книжке Вовка уже раскрасил в самые невообразимые цвета. Замечаю, как бы невзначай вслух, в расчете на уши жены:

- Неужели, Лена, трудно подсказать сыну, что вода в озере не может быть красной, а лицо у Буратино - синим?

- Мне некогда с ним заниматься, впору только из садика забрать, покормить, проверить работы учеников по русскому языку и литературе! - недовольно буркнула она в ответ. Сын еще плотней прижался ко мне, опасаясь, что будет скандал.

Камнем преткновения послужили взаимоотношения с моими родителями. Им все казалось в невестке не так: и одежда и характер, и отношение к ребенку. А Лене не нравилось вмешательство в семейную жизнь. Как сказала бы героиня в "12 стульях":

- Не учите меня жить!

И это понятно, надо уметь прощать, терпеть. А вот терпимостью мы оба не отличались. Мало того, меня убивала холодность близкого человека, которого я любил! Познакомились мы на районных выборах в местные Советы, когда сидели рядом в избирательной комиссии. Я - конструктор 2 категории, а она секретарь-делопроизводитель директора техникума в Петропавловске-Камчатском. С ее именем в воспаленном мозгу я засыпал и просыпался в то время. Даже писал стихи на работе. Вот один из них:

Философски рассудив, решаю, что, в конце концов, разлука может стать лекарством от отчуждения и восстановить былые чувства и взаимность, сопереживание. Как же я ошибался тогда!

После медкомиссии и масштабной аттестации получаю, наконец, направление на плавбазу "Авача".

Капитан-директор Алехин встречает меня как-то настороженно, он критически смотрит мне в лицо, оглядывает форму, даже туфли.

Знакомимся и он, взяв у меня направление, произносит:

- Вашего предшественника видели, у которого дела принимаете?

- Видел, Вадим Сергеевич, он мне ключи от своей каюты вручил, акт о приеме-передаче дел подписали!

- Ну, вот и прекрасно! Приступайте к работе, Домов! Знакомьтесь с экипажем, командным составом, выполняйте свою партийно-общественную работу. Но сразу предупреждаю: мне палки в колеса не ставить, в пику моих решений ничего не принимать! Все ваши действия должны быть направлены на выполнение плана и поддержку микроклимата в коллективе! - строго предупредил меня капитан-директор.

- Вадим Сергеевич, со своей стороны прошу доводить меня до сведения обо всем происходящем на судне! Только коллективность в руководстве и принятии важных решений расставит все по своим местам!! - добавляю, чтобы разрядить ситуацию.

- Хорошо, старпом Сенотрусов вам выделит официантку для поддержания порядка и чистоты в каюте. Так принято. Через два дня уходим в рейс!

Старпом оказался здоровенным детиной, высокого роста, лицом чем-то напоминал поэта Владимира Маяковского. Подбородок, надбровные дуги, уголки губ, короткая стрижка подчеркивали мужественность в чертах лица. Он встал из-за стола и направился ко мне, раскинув руки:

- О-о, партайгеноссе! Рад познакомиться, я - Владимир Пантелеймонович! - старпом протянул крупную ладонь, с сильными пальцами.

- С чего обычно русские люди начинают знакомство? По 100 грамм и в "номера"? - лукавая улыбка тронула губы Сенотрусова.

- Нет, что вы, голова сегодня что-то болит, да и дел много до вечера надо перемолотить! Скоро отход судна, а приказов полно не отпечатано, да и судовая роль не готова! - уклоняюсь от нежелательной процедуры знакомства.

- Если голова болит, значит, она есть! - язвит собеседник, но не настаивает.

- Какие-то иезуитские шутки у вас, Владимир Пантелеевич! - замечаю я.

- Не в обиду сказано, Роман Алексеевич! Сейчас пришлю к тебе Зульфию Файзуллину, убрать в каюте, сменить постель, шторы, пропылесосить ковры. Девка она симпатичная, но строптивая, будь осторожен! Завтра отходим от стенки, не дожидаясь новогодних праздников, на внешний рейд.

Попрощавшись со старпомом, направляюсь к себе. Навстречу попадаются члены экипажа. Некоторые, на всякий случай, здороваются. Впереди знакомство с каждым из них… Каюта моя оказалась поменьше, чем у капитана, не было ванны, как у старпома, но имелся рабочий кабинет, спальня, душевая кабинка и туалет с раковиной. Повсюду висели портреты Ленина, Маркса, переходящие вымпелы ударников коммунистического труда и победителей социалистического соревнования.

Сажусь просмотреть судовые приказы, судовую роль. Едва успел расслабить на шее галстук, как стук в дверь отвлек мое внимание. Вошла симпатичная, даже броская девушка с темной кучерявой прической, в короткой юбочке и в чулках со стрелками, подчеркивающими прямоту и стройность ног.

- Будем знакомы, Зульфия! - она протягивает мне ручку с тоненькими пальчиками в маникюре.

- Я буду у вас убирать здесь, так что извините за некоторые временные неудобства!

Личико Зульфии источало свежесть, задорную молодость. Казалось, что от нее пахнет парным молоком. Груди было тесно в розовой блузке, и она вырывалась наружу через глубокое декольте. Припухшие губки гармонировали со слегка вздернутым носиком и создавали иллюзию, что Зульфия на что-то рассердилась. Короткая серая юбчонка только усиливала обаяние гостьи. Уборщицей ее назвать язык не поворачивался.

- Ну и Владимир Пантелеймонович! Специально устроил мне такое испытание, что ли? - подумал про себя.

На ногах у Зульфии были сабо на сплошной танкетке под дерево, с заклепками по бокам.

Нет, не читались у меня приказы, буквы плыли перед глазами, зато туда-сюда мелькало это создание, выметая пыль, вынося мусор, грязное белье предшественника, коим являлся Николай Вощанских, матерый морской волк, бывший боцман. Зульфия помыла холодильник, раковину, поработала пылесосом. Потом она поставила банку (пуфик) рядом со мной, скинула сабо и встала на него, занявшись снятием штор с иллюминаторов.

У меня застучало в висках: на расстоянии 15 см от лица возвышались гладкие и ровные ножки в чулках, юбка слегка приподнималась, когда девушка становилась на цыпочки, и было видно, где заканчиваются эти аксессуары и появляется голая, смуглая кожа бедер. Краска густо приливает к щекам, давно такого не чувствовал! Нервно закуриваю, пальцы не слушаются:

- Да что это со мной, как мальчишка веду себя?

Наконец, Зульфия спрыгивает с банки и, бросив на диван шторки, просит у меня закурить. Достаю пачку "BT", в то время это было шиком!

Нагнувшееся девичье лицо не замечаю, вижу только таинственную ложбинку и нежную, с прожилками грудь, рельефно выпирающую из блузки.

Ломаю 3 спички, прежде чем удается добыть огонька. Сквозь шум в висках слышу:

- Роман Алексеевич, я сейчас из прачечной принесу чистое постельное белье и полотенца. У нас банный день каждые 10 дней, можете приготавливать и свое белье, я его тоже буду сдавать!

- Хорошо, Зульфия! - обрадовался я, - Приходите ко мне реже, раз в три дня, постараюсь не мусорить!

Распорядок банных дней сыграл однажды со мной злую шутку…

Будучи уже в рейсе, чуть не проспав утренние переговоры, я вскочил, заменил нижнее белье, а трусы сунул под матрас, чтобы потом постирать их. Каково же было мое удивление, когда после радиопереговоров и утреннего приема пищи, захожу в каюту и вижу ужасную картину! Аккуратно заправленная постель, две подушки уголками, и рядом с одной из них лежат мои чистые, постиранные и поглаженные трусы! Оказывается, по судну объявили банный день, а мне было невдомек!

Это все произошло потом, в рейсе. А сейчас я съездил на берег и попрощался с семьей, взял в парткоме все необходимое и вернулся на пароход. Палубная команда произвела отшвартовку судна от пирса №1 судоверфи им. Ленина. Буксиры лихо прицепляются и тянут нашу махину на внешний рейд.

Погода стоит хорошая. Солнце режет глаза, отражаясь от заснеженных сопок. Вода приобрела красивый ультрамариновый цвет. По небосводу то там, то здесь разбросаны легкие перистые облака. Повсюду ведутся судовые и хозяйственные работы по подготовке к рейсу. Царит такое безветрие и штиль, что даже удар кувалды на соседнем судне отдается эхом по всему рейду. Начальник снабжения, зав. продовольствием, боцман разобрали производственных рабочих по своим заведованиям. Кто сидит обеспечивающим у сварщика, кто складирует гофротару, другие наводят порядок в провизионных кладовых. Судно напоминает муравейник. Никто не обращает внимание на красоты вокруг: огромная Авачинская бухта (губа) с возвышающимися вокруг Корякским, Авачинским и Вилючинским вулканами. У выхода из бухты скопилась шуга, и даже напластования льда. Декабрьская стужа начинает сковывать воду в прибрежных зонах. Рядом с нами стоят несколько промысловиков, они входят в наш отряд для обеспечения рыбой-сырцом в рейсе. В бинокль рассматриваю названия судов:

СТ "Семилуки", СТ "Саяногорск", СТ "Капитан Редкокаша". Ну, что ж, внушительное подспорье!

Мне тоже работы невпроворот. Снимаю старые стенды, обновляю на них наглядную агитацию, полученную в парткоме.

По существующей тогда традиции, в Красном уголке вывешивался полный состав членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК КПСС. Но ввиду так называемой ротации кадров, их поименный состав постоянно менялся, и типографии никогда не простаивали, а печатали Политбюро и многочисленные Почетные грамоты на мелованной бумаге миллионными тиражами! Выгодный госзаказ. Если бы в таких же масштабах печаталась классическая и детская литература, уж не говоря о детективах и фантастике! Тогда не пришлось бы сдавать под зачет макулатуру в огромных количествах!

На всю стену напротив иллюминаторов пестрел лозунг, занимая много места:

"Пусть живет в веках имя и дело Владимира Ильича Ленина!"

Снять его опасно: а вдруг кто-нибудь упрекнет в нелояльности к Ленину и его наследию?

Поэтому интересные фото о досуге экипажа "Авачи" придется вывесить в коридоре на стенде экспресс-информации. Просматривая судовую роль, с удивлением узнаю, что в море выходят три учителя, цель которых - учеба в рейсе для отдельных членов экипажа, не имеющих среднего образования.

Звоню на мостик и прошу преподавателей зайти в каюту первого помощника.

- Здравствуйте, я - Семен Моисеевич! - представляется мне вошедший. Одет он в пуловер и клетчатую рубашку, поношенные, с побитыми на трапе носками туфли, видавшие виды брюки с пузырями на коленках, волосы всклокочены, на лице щетина, на висках благородная седина, как у Альберта Эйнштейна. Мужчине можно дать все 60,хотя по паспорту лишь 44 года.

- Какой предмет вы преподаете, Семен Моисеевич? - интересуюсь у учителя.

Математику, геометрию и физику! - оживился тот.

- А также помогаю решать уравнения и знакомлю с основными разделами этих наук. Потом провожу зачеты. Это ведь точные науки, не терпящие вольного изложения!

В этот момент прибыли еще двое педагогов. Усаживаю их на диван, знакомимся и в конфиденциальной беседе узнаю, что Сталина Сергеевна - учитель русского языка и литературы. Это блондинка лет 45, невысокого роста, с незапоминающимся лицом. Держится гордо, говорит несколько высокопарно, с апломбом. Так и должно быть, наверное, учителю словесности. Ну а третий горе-педагог, преподаватель химии и биологии - Кожура Александр Валерьевич. Почему приставка "горе"? Да потому, что нормальный учитель, со сложившейся карьерой и семейным положением не пойдет в море, на несколько месяцев обучать сложный контингент, в отрыве от дома, детей, ради небольшой прибавки в жалованье, ведь от вылова рыбы они не зависели!

Не имея опыта в подобных делах, спрашиваю у "педсовета", созданного только что, экспромтом:

- А что конкретно от меня требуется, какая поддержка ЗШМ (заочной школы моряков)?

Разъяснить ситуацию взялся Семен Моисеевич:

- Роман Алексеевич, надо определить состав учебного класса, выбрать время их занятий в период отдыха, чтобы оно приходилось на момент бодрствования. Делать необходимые объявления с мостика о явке на занятия! Ребята могут быть не только из бригад, но и рядовой состав различных других служб.

Вступила в разговор и Сталина Сергеевна:

- Нам в парткоме сказали, что английский язык и обществоведение на уровне средней школы могли бы вести вы, Роман Алексеевич?

Это неожиданное предложение ввело меня в некоторое замешательство:

- Но ведь у меня нет учебно-методических пособий, плана занятий, действительно ли будет мое обучение?

- Не беспокойтесь, у нас все есть! Вам даже доплачивать будут 5% на пай за знание и преподавание английского языка! - добавил Семен Моисеевич.

На следующий день, рядом с каютой я уже вывесил собственноручно исполненный плакат:

"НЕ ПОПИТЬ БЕЗ ГРАМОТЫ, НЕ ПОЕСТЬ, - НА ВОРОТАХ НОМЕРА НЕ ПРОЧЕСТЬ!"

30 декабря плавбаза "Авача", пробиваясь через лед и шугу, направилась к выходу из бухты. Следом в кильватер выстроился небольшой отряд промысловых судов.

Утолщенный корпус нашего судна раздвигал льдины, попадавшиеся навстречу, и в образовавшуюся промоину устремлялись траулеры сопровождения. Проходим величественных истуканов - скалы "Три брата", остается позади Большая Океанская, маяк и мы на необъятных просторах Тихого океана.

Вопреки ожиданиям, в этот же день потянулись ко мне на запись желающие и в море "грызть гранит науки". Одним из первых пришел котельный машинист Безродный Коля, он посетовал:

- Мне, Роман Алексеевич, не до учебы в свое время было. Бить баклуши не мог, так как в семье за старшего, а еще 6 братишек и сестренок, отец рано маму бросил. Я после 8 класса уже работать пошел, учеником машиниста. А потом армия! Вот и рад без памяти, что смогу получить образование здесь, между вахтами. На берегу не до этого будет! И таких "волонтеров" набралось 12 человек, в том числе и две девушки - камбузница Опошнянская и уборщица Калугина.

Я лично не ставил задачу выучить своих подопечных английскому языку, но вспомнить простые слова из курса школы, часто встречающиеся обороты речи, ходовые выражения, использование хотя бы трех времен, спряжение глаголов, страдательный залог и прочее.

По обществоведению решил учеников тоже особенно не загружать. Достаточно, на мой взгляд, если они усвоят три источника и три составных части марксизма, движущие силы различных революций (пролетарских, буржуазных), а также основное противоречие капитализма и образование прибыли и прибавочной стоимости.

Процесс пошел! Занятия шли полным ходом! По моим предметам ученики-переростки собирались в каюте первого помощника, а по остальным занятия проводили учителя в Красном уголке.

Через несколько дней мы присоединились к остальным судам минтаевой экспедиции.

Надо сказать, что в море я уже ходил после института, только в другой ипостаси - в качестве слесаря, а затем механика-наладчика рыбозавода плавбазы "Северный Полюс". Уволился и ушел работать на берег 9 лет назад, в декабре 1976 года.

А начиналось все тривиально, закончив Дальрыбвтуз и защитив диплом, я был направлен в Базу тралового флота механиком завода. На дворе стоял июль 1974 года. Тогда еще мало известный начальник отдела кадров Горячев Виктор Константинович выдал мне направление матросом на средний траулер "Валерий Быковский", который стоял в центре города, у причала завода "Фреза". К слову сказать, там было ошвартовано много небольших суденышек, на которых только неслась вахта, и поддерживалось техническое состояние. Рядом стоял и СТ "Герман Титов", другие суда еще немецкой постройки, переданные Советскому Союзу по послевоенным репарациям. Состояние этого флота вызывало, мягко говоря, щемящее чувство. Они безнадежно устарели, имели плохую остойчивость при обледенении, малый ход. Многим кораблям суждено было прямо с этой стоянки отправиться на металлолом. Зато ветераны флота, дорабатывавшие до пенсии, охотно стояли здесь на вахте, старались поддерживать порядок. Встречались и "тертые калачи", морские волки, которым "море было по колено". Специалисты высокого класса, но растерявшие квалификацию и подружившиеся с Зеленым Змием. Иначе говоря, штрафники. Для меня все было новым и непривычным. Постигал азы, так сказать.

Поэтому, когда старший помощник Караганов позвал меня и еще одного молодого матроса Кончукова Витю и полушепотом предложил "халтурку", а именно - чистку питьевых танков, то мы легко согласились. Толкало любопытство и желание заработать после, как бы невзначай, брошенной боцманом фразы:

- За танки хорошо платят!

Боцман Дурицын был из "бывалых", он морячил еще в суровые 50-е, пережил много капитанов, потерял почти все зубы и смеялся, сверкая металлическими фиксами. Дурицын вязал любые морские узлы, виртуозно плел троса. Боцман был небольшого роста, сутулый, лицо вечно загорелое и испещрено бороздами морщин. Абсолютно трезвым за месяц своей работы вахтенным матросом, я его не видел!

Два дня мы с Витей Кончуковым в три погибели сидели в питьевых танках и скоблили наслоения накипи на стенках. Корпус судна прогрелся, ведь на улице стояла жара до 25 градусов, да еще влажность! Пот лился струями по плечам, куча шишек на голове, на коленках и локтях появились свежие мозоли. Руки от работы скребками ныли даже ночью. Наконец скверная нагрузка окончена, старпом пригласил к себе, поздравил с боевым крещением и торжественно вручил каждому по новой двадцатипятирублевке. У меня аж коленки подогнулись, за такой адский труд 25 рублей, - скряга! Для себя решил, что это будет уроком на будущее. Надо прежде интересоваться, сколько стоит эта работенка?

На международной арене тогда происходили большие перемены. Так 8 июля 1974 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о строительстве Байкало-Амурской магистрали (БАМа). Многие мои сверстники направились штурмовать тундру и тайгу, как поется в песне: "за туманом и за запахом тайги".Они сделали задел на много поколений вперед…

11 июля того же года подписан Советско-сомалийский договор о дружбе и сотрудничестве. 23 июля в Греции свергнута диктатура "черных полковников". А в августе в США впервые в истории страны принята отставка президента Ричарда Никсона в результате Уотергейтского скандала.

В 1974 году вышел фильм из 4-х серий "Люди и манекены" театра Аркадия Райкина. Многие фразы в его постановках стали народными, то есть притчей во языцех.

Часть русских городов были объединены в "Золотое кольцо" туристическим маршрутом (Суздаль, Ярославль, Ростов и другие).

В конце года солист Кировского балета Михаил Барышников во время гастролей сбежал на Запад.

Суда наши у стенки стояли, тесно прижавшись друг к другу, связанные швартовыми концами на случай шторма. Вахта неслась круглосуточно. Днем сокращенными экипажами велись ремонтно-профилактические работы, а на ночь оставались только те члены экипажа, которым негде было жить и вахта - матрос и вахтенный помощник. Когда наступал вечер, все ждали 23 часов. В это время по судам шла проверка пожарной безопасности и общественного порядка. Этим занималась так называемая в народе "караванка", то есть представители портовых служб надзора. Они же смотрели, чтобы на борту не было посторонних лиц, не записанных в судовой роли.

На СТ "Валерий Быковский" прижилась одна женщина, Лариса Кузьминична, Глебова. Она утверждала, что до этого работала на водоналивном танкере поварихой, но получила сильный ожог и списалась по здоровью. Кузьминична была женщиной без комплексов. Когда боцман или кто-то из матросов в шутку спрашивали:

- Кузьминична, здорово ошпарилась-то борщом?

Повариха деловито распахивала блузку, вытаскивала из лифчика массивную грудь и показывала всем розово-красное пятно от шеи до самого соска.

- Верим, верим, Кузьминична! Спрячь свое добро, а то мы домиком ночью спать будем! - хохотали матросы на палубе.

Мне этот спектакль был не по душе, непривычно как-то!

В один прекрасный день я заступил на вахту, сменив матроса Кончукова. Нацепил повязку и стою у трапа. Погода летняя, палуба слегка покачивается от прибоя. Кранцы, закрепленные на пирсе, противно и заунывно скрипят от трения о борт судна. Палубная команда чинила снасти, кроме того, матросы сдирали ржавые ошметки с рубки "В.Быковского" и покрывали эти места коричневым грунтом. Скоро судно стало напоминать пятнистого леопарда. Мне надоело слоняться без дела по раскаленной от солнца палубе и спускаюсь в носовую тамбучину. У подобных траулеров так называется каюта, расположенная в носовой части судна. Она предназначена для проживания матросов. Бывалые моряки рассказывали, что во время сильного шторма, когда форштевень судна принимает на себя волну, то боковые переборки в этом помещении угрожающе трещат! Спустившись по трапу, застаю боцмана и матроса Будашова. Дурицын строго поучал матроса:

- Бери или "Тройного" десять пузырьков или, на худой конец "Шипра" столько же! "Тройной" по 90 копеек, даю тебе двадцатку, прикупишь пару белых головок (водка - прост.) и закуски.

- В какой магазин топать? - спросил Будашов.

- Сгоняй, по-быстрому, в центральный гастроном, рядом с ГУМом, а я скажу старпому, что послал тебя за спецпитанием, ведь ведем вредные покрасочные работы!

На меня "заговорщики" не обратили никакого внимания.

Зачем им столько парфюма? Мысль эту долго не могу отогнать от себя. Поправив сбившуюся повязку, возвращаюсь на свой пост.

Недоумение мое длилось недолго. Из машинного отделения поднялся погреться на солнышке моторист Березин. Он был 3-м механиком, судя по всему неплохим специалистом, но за пьянку скосили до 4-го, а потом и вовсе в мотористы перевели, в этот отстойник судов. Посмотрев вслед быстро удалявшемуся Будашову, Березин возмутился:

- Опять весь пароход пропахнет одеколоном! Никогда не уважал эту гадость!

Он не спеша достал беломорину, размял ее в руках, прикурил и, посмотрев на меня добавил:

- Сколько водки не бери, все равно два раза бегать! А тут еще возьмут прицепом одеколон и очумеют окончательно!

Меня удивляла психология этого человека, ведь он сам был далеко не агнцем божьим, а рассуждал трезво. Как потом оказалось, до боцманской компании ему было ох, как далеко!

- Скажи, Роман, что будет, если смешать одеколон "Саша" и "Тройной"?

- Нет, невдомек! - покачал я головой на эту несуразицу.

- А зря, ведь получится коктейль "Александр 3-й!"! - засмеялся собеседник, показывая желтые, прокуренные зубы. Белки его глаз выделялись на фоне запачканного сажей лица. Он продолжил поражать меня знанием этой насущной проблемы:

- Ты понимаешь, Рома, в чем дело? - пуская кольца дыма в лицо собеседнику и войдя в раж, - объяснял Березин, - Одеколон в России выпускали еще в 19 веке. Технология была примерно как у водочных изделий. Когда ввели акцизную систему, одеколон стал дешевле водки! Вот и стали его гнать для выпивки целыми емкостями, народ ведь у нас ушлый! Потом ответственные лица пришли к выводу, что в классическую формулу одеколона, а это эфирные, смешанные со спиртом высокой крепости, надо добавить такие вещества, чтобы при вливании воды, одеколон мутнел.

Моторист смял папиросу и снова юркнул вниз, в дизельный отсек.

Я и ранее слышал, что отдельные "особи" употребляют сие средство, но воочию столкнулся с этим уродливым явлением впервые здесь, на рыбном флоте. Собственно говоря, в обществе словосочетание "пить одеколон" превратилось в синоним человеческой деградации. Рынок парфюмерных изделий в СССР в то время был достаточно широк, но для других целей! Выпускались духи "Елена", "Может быть", "Наташа", "Каир", "Пиковая дама", "Красная Москва" и многие другие. Известными стали и одеколоны, такие, как "Кармен", "Шипр", "Русский лес", "Саша" и так далее.

Вечером, когда прошла так называемая в просторечье "караванка", а жившие на судах у пирса члены экипажа были предоставлены сами себе, на многих траулерах возникали спонтанно пьянки, разборки и дебоши. Женщин легкого поведения тащили с борта на борт. На "Быковском" в эту ночь тоже не было спокойно.

Повариха Глебова приготовила салатик, порезала колбасы Столовой, сырков "Дружба" и соленые огурцы с хлебом. Гулянка растянулась далеко за полночь. Голоса жильцов и гостей носовой каюты становились все громче и неразборчивее. Однако сочный, многоэтажный мат явно различался и превалировал. Кто не слышал крепкое морское словцо от бывалых мореходов, тому трудно дать этому оценку!

Все ночное небо было усыпано звездами, хорошо просматривалось созвездие Большой Медведицы. Живительная прохлада сменила дневной зной. Захожу в рубку подремать. Устраиваюсь в сиденье вахтенного помощника поудобнее, достаю сигарету. В голову лезут всякие дурные мысли. Зачем надо было оканчивать институт, чтобы потом прозябать на этом старом корыте в качестве матроса, с повязкой дежурного на рукаве? Отгоняю пессимистическое настроение, прикуривая "Приму".

В этот момент открывается дверь носовой тамбучины и оттуда выходит, пошатываясь, Кузьминична. Волосы ее растрепаны, глаза чумные. Держась за леер, женщина двигается в сторону уборной.

Глебову на пароходе тискали кому не лень, она и не очень возражала, эта морская волчица.

Легкая дрема сомкнула мои очи. Забылся часа на два. Ноги затекли, вздрагиваю от холода и просыпаюсь. На пирсе отключили свет, нет питания и на судах. Поеживаясь, выхожу на палубу. Из злополучной каюты доносятся голоса. Открываю клинкетную дверь и вижу неприглядную картину: посреди помещения, на столике, закрепленном к палубе, лежит в стельку пьяная Кузьминична, да вдобавок, в чем мать родила! Обеденный столик небольшой, поэтому руки, голени, голова поварихи свешивались. Срамное место не прикрыто, здоровенные груди раскатились подмышками, пряди длинных русых волос почти достают до пола. Вокруг нее восседают боцман и матросы Будашов с Ахмедовым. Судя по всему, у них окончательно снесло "башню" от непомерных излияний. На полу валялись пустые бутылки от "Московской", пузырьки из-под "Тройного", окурки папирос, рассыпанная пепельница.

Но это еще не все! На животе Кузьминичны играли в карты! Хлестко звучали шлепки карт, мужики резались в подкидного дурака! Импровизированный "столик" крепко спал, похрапывая. Мне казалось, ее пушкой не пробудишь. Кузьминичне все было по барабану!

Если секса в СССР не было, то это что такое? Я молча выметал совком бычки, а из-за стола все неслось:

- Скидывай туза, голова садовая! Что ты его держишь? - это боцман донимал пьяного Будашова.

- Да он под меня пойдет, и засыплюсь! - оправдывался тот, показывая на соседа Ахмедова.

Сам Равиль Ахмедов, как мне кажется, уже не разбирал даже масть игральных карт. Он то и дело облокачивался на бедро пьяной поварихи, чтобы не упасть со стула.

В районе пупка Кузьминичны лежали карты из прикупа. Стопка карт то вздымалась вверх, то опускалась вниз, синхронно дыханию живого "стола". В каюте стоял симбиоз запахов, включавший табачный дым, винные пары и аромат тройного одеколона.

Но самое главное, при отключении света на судне, в каюте было светло! Подмышки Глебовой были воткнуты две длинные свечи. Парафин, стекающий с них, застывал на плечах и груди спящей. Старый ожог от борща так и тянулся по всей левой части грудины.

Вот такое "крещение" пришлось мне, как молодому специалисту, получить на первом же судне, куда меня направили сразу после окончания ВУЗа.

Конечно, эти траулеры были вчерашним днем, на них отсутствовали морозильные мощности, поэтому СТР занимались или прибрежным ловом, или ловили строго рядом с плавбазой-маткой. Состав команд напоминал роту инвалидов из "Капитанской дочки" Александра Пушкина, или дисциплинарный батальон, но в общих чертах…

Но вернемся в минтаевую экспедицию 1985 года, на плавбазу "Авача". Каплер за каплером, круглые сутки на борт поднималась рыба и тут же вываливалась в подпалубные бункера рыбозавода. Матросы обработки падали с ног от усталости, ведь рабочий день в чистом выражении составлял 10 часов 40 минут каждые сутки. Минтая было немереное количество, к тому же суровый климат Охотского моря давал о себе знать. Обледенелая палуба, пронизывающий ветер, заставляли появляться здесь только в меру крайней необходимости и разве что приемную бригаду и палубную команду. Остальные члены экипажа старались наружу не показывать носа и ходили через завод из носовой надстройки в кормовую и наоборот. Приходилось задействовать подвахту из ИТР. Все, способные по здоровью, желающие подзаработать и не отвечающие за безопасность мореплавания, были привлечены к дополнительной работе по сбору икры и печени минтая. Почему на минтае самые большие производственные бригады, они достигают 70 с гаком человек? Дело в том, что часть матросов обработки заняты в рыбомучной установке, помогают туковарам, - фасуют и растаскивают по трюму рыбную муку. Другие обслуживают 4 лифта в четырех трюмах, группа обработчиков выгружает и укладывает мороженую продукцию в деке и твиндеке. Остальные на сортировке, разделке, морозке, упаковке. Отдельное звено обработчиц занимаются икрой и печенью минтая. Поэтому на выемку икры вызывается подвахта из команды в дневное и вечернее время. Каждое утро с мостика мне приходилось объявлять результаты труда соревнующихся бригад за предыдущие сутки. Эту информацию слушали очень внимательно, так как от нее напрямую зависел заработок за рейс. В период штормов и перегрузов экипажу приходилось "фестивалить" без рыбы и заработка.

В этот день, после завтрака, я пошел на мостик, объявил поименно подвахту из ИТР и спустился в рыбозавод шкерить рыбу, производить выемку икры и печени. Предстояло отстоять 4 час в прорезиненном переднике, нарукавниках, резиновых сапогах, по уши в чешуе. Копошиться в рыбьих внутренностях для многих дело привычное, а вот устойчивый запах свежей и не очень рыбы быстро выводил из равновесия тех, у кого была аллергия. К счастью, в этом составе экипажа таковых не наблюдалось.

Итак, время близилось к обеду, я нашкерил уже 3 парамушки (емкость для сбора икры, 10 л) ястыков икры. Мерно работал транспортер, рабочая смена началась два часа назад. Старший мастер Частухин зашел с зав. лабораторией Петуниной и, посмотрев визуально свежесть сырца, обратно вышли из цеха. Прошло буквально 10 минут, как в разделочном цехе вдруг погас свет, осталось одно аварийное освещение.

- В чем дело?

- Что случилось?

- Где электрики? - раздались голоса работавших в цехе обработчиков.

Зато ремонтный слесарь, воспользовавшись суматохой, прибежал с фонариком и гаечными ключами. Он стал лихорадочно разбирать головоотсекающую машину, чтобы заменить притупившийся нож. Как говорится, "кому война, а кому мать родна". В шутку, конечно! Вообще Радик Мордашов из Чебоксар не отличался особой требовательностью к комфорту и удобствам, он туго знал свое дело. Большой дисковый нож затупился, и необходимо было заменить его новым, сняв с вала.

Снимаю клеенчатый передник, нарукавники и спешу в ЦПУ (центральный пульт управления). Вместе со мной туда пришел и дежурный электромеханик Сапожников. В районе электрощитовой, в углу помещения, на полу сидел электрик Ваня Никонов и негромко с кем-то разговаривал, хотя рядом никого не было! Я с трудом разобрал слова:

- Мама, они везде меня преследуют, не дают даже вздремнуть! Прячутся то под рундук, то под нижнюю шконку (койку - морск.). У этих сволочей заостренные уши и на плечах растут волосы!

- Нет, рогов я не видел. И кушать они не берут, отказываются! Приехать к тебе не смогу, здесь автобусы не ходят!

- Все, у парня крыша поехала, пора на берег списывать! - вынес свой вердикт Сапожников. Он обратился к электрику:

- Ваня, ты зачем цех отрубил?

- Этот шум мешает мне с мамой разговаривать!

- А как же ты с ней говоришь?

- Через космос!

- А где телефонный аппарат?

- Не ваше свинячье дело! - занервничал "абонент"…

- Роман Алексеевич, идите в разделочный, к подвахте, а я сейчас рубильник включу!

Позвонив из ЦПУ в лазарет и вызвав старшего врача к душевно больному Ивану, отправляюсь обратно в цех. В это время включаются иллюминация и механизмы. Вдруг раздается тупой удар и крики ужаса. Новый головоотсекающий нож, только что поставленный на вал слесарем и не закрепленный гайкой, в одно мгновение взлетел в воздух и, вращаясь со скоростью 1800 об/мин, пронесся перед лицами обработчиков и подвахты, воткнувшись в деревянную переборку с огромной силой!

Можно понять шок людей, видевших это действо, ведь на них пахнуло мгновенной смертью! Нож мог снести пол лица или голову любому работнику, как он это делает с минтаем, если бы изменил направление! К счастью, все обошлось без жертв. А ретивому слесарю Мордашову вынесли предупреждение.

К Ивану Никонову относились с подобострастием, как в управлении, так и в судовой электрослужбе. Многие знали, что он воевал в Афганистане и попал в самое пекло под Кандагаром, когда душманы атаковали нашу автоколонну. В том тяжелом бою было сожжено много советской техники и погибли сотни бойцов. Кононов получил осколочное ранение головы. Потом отправка на родную землю, операция, реабилитация. Три года работы в море, на Камчатке не выявили никаких отклонений у Ивана. И тут вдруг такое не адекватное, а прямо скажем, непредсказуемое поведение, из-за которого могли появиться жертвы. Электрика отправили на медицинское обследование в порт первым же попутным судном.

В целом минтаевый рейс прошел спокойно, товарной продукции дали много, все плановые показатели выполнили. Я постарался обновить наглядную агитацию на судне, самостоятельно провел первое в своей жизни партийное собрание, заседание партбюро, наладил работу судкома, товарищеского суда. Казалось бы, что можно рассматривать на заседаниях товарищеского суда? Это была спасительная соломинка для тех нарушителей закона, которым грозил срок на берегу. Например, изнасилование. Если пострадавшая на заседании нашего товарищеского суда прощала насильника, то дальше выговора и наказания материально, по КТУ, дело не шло. То же самое и с воровством, дракой и прочее. Для меня все это было впервые! В первый раз организовал смотр-конкурс самодеятельного творчества. Наш народ - умелец, поэтому Красный уголок быстро заполнился работами членов экипажа. Здесь были и вязаные шарфы, свитера, расшитые полотенца, миниатюрный закаточный станок из нержавейки, храмы из спичек, плетеные лапти и многое другое. Я тоже слепил лодку с пиратами из пластилина.

Народ охотно потянулся в свободное от вахты время на эту выставку. Многие оставляли отзывы в специальном журнале. Работа буквально засасывала. То участие в подвахте и подведение итогов работы бригад, то заседание Совета Экипажа по подведению коэффициента трудового участия каждого, то обмен кинофильмами с другими судами.

А тут еще, как назло ЧП. Моториста Басалаева порезала подруга официантка, на почве ревности. Она застукала возлюбленного в каюте с чужой женщиной. Недолго думая, Рита, так звали эту "героиню", воткнула под сердце любимому человеку нож по самую рукоятку. Было 11 часов вечера и пострадавший горе-любовник, с ножом в груди, нашел в себе силы дойти по палубе до лазарета и потерял сознание возле двери. Здесь его и подобрали возвращающиеся с кино обработчики. Врачи спасли парню жизнь, но отправили от греха подальше, на берег, на поправку. Официантку Гуменюк разобрали на товарищеском суде, судкоме, я написал ей соответствующую характеристику и ревнивицу послали оказией в распоряжение отдела кадров "на ковер".

Удалось двоих молодых ребят принять кандидатами в члены КПСС. Это было большим успехом, потому что авторитет партии сильно падал ввиду сложившихся обстоятельств. На плавбазе даже состоялось комсомольское собрание! Был выбран комсорг в лице третьего помощника капитана Тараникова Павла. Будучи уроженцем Туапсе, окончив мореходное училище в Новороссийске, Павел отличался принципиальностью, трудолюбием и авторитетом в службе. Комсомол в середине 80-х годов превратился в придаток партии, безвольный и беспринципный конгломерат. Формальный подход к делу и чванство отличало комсомольских боссов. Мы с Павлом пытались бороться с этим злом, но без особого успеха. Навязать свою волю уставшим от работы молодым людям или молодым бездельникам было нельзя, чтобы не прослыть эдакими "держимордами"! А вот организовать самодеятельность, устроить танцы на праздник или лотерею беспроигрышную, составить план-график показа фильмов на месяц, провести соревнования по шахматам, шашкам, стрельбе из пневматических винтовок, - здесь молодежь бралась за дело с энтузиазмом!

Наконец рейс подошел к концу и трюмы в очередной раз наполнились мороженым минтаем, пора было идти в порт. Апрель месяц подарил рыбакам пусть еще не ласковое, но яркое солнышко. Куда-то делись туманы, холодные ветра отступили. Охотское море пробуждалось от зимней спячки. Весна вступала в свои права и здесь, в открытом море.

Предполагалось большое списание членов экипажа на берег, в связи с постановкой судна в док. К слову сказать, в рейсе я подружился со старшим помощником Сенотрусовым Владимиром Пантелеймоновичем и старшим врачом Самаркиным Олегом Валентиновичем. Это были мои ровесники, каждый в своей профессии дока, спец. Общаться с этими полярно разными людьми порой очень забавно и интересно. Доктор Самаркин напоминал мне молодого врача Сашу Зеленина из культового фильма 60-х "Коллеги". Он был добродушным, немного рассеянным, но интеллигентным и умным специалистом. Сенотрусов, в противоположность доктору, являл собой типаж сильного, мужественного, брутального мужчины, покорителя женских сердец. По внешнему облику, как уже говорилось, Владимир Пантелеевич напоминал поэта Маяковского, такой же овал лица и прическа бобиком. Мы частенько коротали свободное время втроем у старпома, или у меня. То играли в карты, то обсуждали новости, строили планы на будущее. По приходу в Петропавловск-Камчатский судьба всех разлучила. И если с Сенотрусовым встреча в будущем имела место во Владивостоке, в силу определенных обстоятельств, то след Олега Самаркина затерялся навсегда.

Одним из важных направлений моей работы в море была просветительская деятельность. В основном, кроме фильмов, она выражалась в лекциях и откровенных беседах в курилке с членами экипажа по накопившимся вопросам. Я никогда не замыкал свою каюту, чтобы любой желающий мог придти и раскрыть душу, выложить наболевшее. Известно, что в больших городах жители частенько подвержены депрессии, даже суициду. И. действительно, идет такой человек на работу, а навстречу сотни и сотни людей мелькают и все куда-то спешат, им ни до чего нет дела! Глаза устают фиксировать всю эту людскую массу. В море наблюдается несколько другая картина: одни и те же лица снуют перед глазами долгие месяцы (рейс длится порой до 165 судосуток). Хотелось бы перейти на другую сторону, не видеть отдельных персонажей, ан нет! Никуда не деться, как в клетке, - вокруг одно море! Поэтому прочитать лекцию такому нервному и уставшему после работы контингенту было чрезвычайно сложно. Вечером, перед фильмом, в столовой команды собиралось человек 100-120. А когда на тебя смотрит сотня пар глаз, становится не по себе на первых порах. К этому надо привыкнуть. В институте, в лекторской группе, в университете марксизма-ленинизма, мне частенько приходилось участвовать в семинарах, выступать с рефератами, поэтому сразу беру аудиторию в оборот. Вычленяю бузотера из публики, который старается сорвать лекцию, и вызываю на сцену для выяснения позиций перед зрителями. Происходит примерно такой диалог:

- Чем вы недовольны, товарищ Каменский, - почему выкрикиваете с места, мешаете мне вести лекцию?

- Сколько можно цитировать Маркса и Ленина, всем это давно надоело! - пояснил нарушитель общественного спокойствия.

- А что вы имеете против Маркса? Вы читали его труды, работы, такие как "Капитал", "Манифест Коммунистической партии"? - перехожу прилюдно в атаку на бузотера.

- Нет, не читал и не собираюсь! - сконфузился оппонент.

- А как же тогда можно критиковать Маркса, если вы ничего о нем не знаете? - возмутился я.

В зале раздался смешок. Публика явно не симпатизировала новоявленному смутьяну. А я обезоруживаю противника:

- Вот, например, Маркс сказал, что жизнь - способ существования белковых тел. Что вы имеете против этого, Каменский? Что тут неверно?

Оппонент отправляется на свое место в зале, под улюлюканье толпы. Здесь надо учесть, что в зале также сидели коммунисты и активисты из комсомола и просто интеллигентные люди, - врачи, бухгалтера. Они, как правило, мои потенциальные сподвижники и не так просто сорвать мероприятие одному или нескольким распоясавшимся хулиганам.

По приходу в порт приписки Петропавловск-Камчатский, на борт прибыл новый старпом - Альтенброт Борис Ефимович. Весьма колоритная личность, совершенно без комплексов. Роста он был небольшого, с буржуазным животиком, пухленькими щечками, лукавыми, с искоркой, серыми глазами, Балагур и острослов, Борис Ефимович на самом деле в свое время попал в неприятную переделку, лишился возможности капитанить, хотя ценз и опыт набрал предостаточный и даже работал в этом качестве. Дело в том, что в 1979 году в СССР совершенно случайно раскрыли аферу. В банках "Копченая сельдь", которые попали не по адресу, обнаружили красную икру. Отправлялась сия продукция на Запад, где превращалась в твердую валюту и та оседала в швейцарских банках на счетах советских "бизнесменов". За всем этим безобразием стоял зам. министра рыбного хозяйства Рытов В.И. В результате последовали жесткие санкции; Рытова в 1982 году расстреляли. Я встречал этого человека, работая на Камчатке конструктором. Пришлось в 1978 году испытывать на Моховском рыбокомбинате нашу разработку - машину по разделке и порционированию камбалы, - самой неудобной для обработки рыбы. Тогда в состав московской делегации, проверяющей рыбную отрасль Камчатки, входил и Рытов В.И., ему понравилась наша машина, он подошел, похлопал меня по плечу и сказал, что государству нужна позарез такая умная техника! Министра Ишкова отправили в отставку (ему покровительствовал сам А.Н.Косыгин). Кроме того, пострадали около 200 человек. Досталось "на орехи" и нашему новому старпому Альтенброту. Конечно, чесать языки на подобную тему никому не позволялось, и эту информацию я узнал по кусочкам, много лет спустя…

В этот день сижу с деловыми бумагами, готовлю первый рейсовый отчет, как вдруг в каюте раздался телефонный звонок:

- Алексеич, зайди ко мне, пожалуйста! - мягкий баритон нового старпома был узнаваем сразу.

- Что-то случилось? - бросаю в трубку дежурную фразу.

- Можно сказать и так! Ждем тебя! - слышу в ответ.

Старший помощник жил палубой выше, в лобовой части кормовой надстройки. Из его иллюминаторов просматривалась вся главная палуба и грузоподъемные механизмы.

Альтенброт сидел за рабочим столом, сбоку, в банке с водой стоял букет георгинов, обернутых красной лентой. На диванчике и стульях расселись три девицы. Двоих из них знаю по рейсу, - это официантка Кривошеева и уборщица Галимзянова. А вот третью видел в первый раз, так как в море ее не было.

- Как величать-то? Сходу спрашиваю незнакомку. И неожиданно слышу от нее:

- Что в имени тебе моем, ты оцени груди объем? - проскандировала она и тут же добавила, - Алена!

Прическа Алены напоминала шевелюру Анджелы Дэвис, борца за права американских негров в 60-70-е годы. Только волосы у Алены были не черные, а каштановые. Глаза ярко-голубые, носик точенный, губки пухленькие, рост под 1м 70 см, а ноги просто "из ушей росли"! Капрон подчеркивал их стройность. Грудь островерхими вулканчиками соблазнительно выделялась под желтой шелковой блузкой.

Поймав мой взгляд на гостье, Борис выдал очередной экспромт:

- Что, Роман Алексеевич, смутила тебя Аленка-то?

Учти: женщина, которая бросается в глаза, никогда не бросается на шею!

Девчонки рассмеялись. Глаза их блестели от предвкушения чего-то интересного.

- Так по какому поводу позвали, Борис Ефимович? - стараюсь держаться официально при подчиненных.

- Повод самый что ни на есть тривиальный! Именинник я. Надо же этот день отметить в кругу доверенных лиц, поскольку родные и близкие далече!

С этими словами Борис достал из-под стола 2 бутылки водки и выдвинул ящик жигулевского пива. В этот момент в дверь постучали, и вошла повариха Кахраманова с целым противнем жареных куриных ножек. Затем она принесла красивый торт с клумбой из масляного крема.

- Сплошной холестерин! - пробурчал Борис, доставая из холодильника слабосоленого кижуча.

- Вот это по мне, а торт уж кушайте сами, у меня итак ребра не прощупываются!

Он аккуратно, большими ломтями порезал красную рыбу, содрав кожицу и выложив на тарелку.

Время установилось на редкость спокойное, команда менялась, я тоже ждал замены. Капитан на борту отсутствовал. Решаю рискнуть выпить за знакомство с новым старпомом!

Все-таки большое значение имеет созвездие, под которым родился тот или иной человек. У меня созвездие Стрельца, одно из главных качеств - авантюрный склад характера, в какой-то степени риск, непредсказуемость. Мало того, меня угораздило родиться в один день со Сталиным и моим дедом по отцу - 21 декабря!

Старпом обладал недюжинным административным ресурсом, если можно так выразиться, этому способствовала его харизматичная натура и обаятельный, одесский юмор. После его прихода на плавбазу почувствовалась железная рука администратора. Официантки перестали таскать продукты, заварку из столовых, для своих пассий. А столовых на подобном пароходе аж 4! Уборщицы до блеска стали намывать полы, палубная команда вела себя собраннее, активнее выполняла свои прямые обязанности.

Тем временем под курочку, да под рыбку стопка шла за стопкой. Именинник раскраснелся, анекдоты из него сыпались, как из рога изобилия. Женщины повеселели, хотя и до этого не были очень уж скучными. Им нравилось гулять с судовым начальством, это могло пригодиться в предстоящем рейсе и будущей работе. Наливая себе пива и сбрызнув в стакан немножечко водочки (называлось это выпить "с прицепом"), Борис распалялся все больше, выдавая на гора одесские анекдоты:

Изя, ты, говорят, женился на русской!

А почему не на еврейке?

Еврейки часто болеют!

Так русские тоже болеют?

Их не так жалко, Мотя!

Залудив стакан и крякнув от удовольствия, старпом продолжал:

Еврей приходит в продмаг и видит объявление:

"Евреям сметану не давать!

Возмущенный до глубины души, он направляется к директору магазина, - что, мол, за дискриминация такая, по национальному признаку! На что тот отвечает: "ПГостите, а вы эту сметану Пгобовали?"

Алена задушевно хохотала, сверкая стройными рядами своих коралловых зубок. Когда она, взяв кусочек лосося, откинулась на диване, и без того короткая юбка призывно задралась, обнажая стройные загорелые ноги выше колен. Красавица вела себя несколько загадочно, в болтовне не участвовала, лишь иногда вставляла свои эпитеты или замечания.

Водку пила маленькими глотками, как виски, не поморщившись, сигарету выкуривала красиво, умело, держа ее недалеко от лица тонкими, длинными пальцами. На руке Алены блестел массивный перстень с изумрудом. Все указывало в ней на породу. Поймав мой взгляд на перстне, девушка прошептала мне ухо, обдав горячим дыханием:

- Муженек подарил, перед тем, как отправиться в места не столь отдаленные, - растратчик треклятый!

Доедая очередную куриную грудку и, облизав жирные пальцы, Борис вдруг произнес величаво:

- Ну, что, бабоньки, как говорится: поквакали и в тину! Я к тому, что пора собираться в сауну! Боцман Сероус ее разогрел как следует, по моей просьбе. Петр Валерьяныч умеет это славно делать! Сходите за своими аксессуарами, и мы вас ждем в носовой надстройке!

- А что, и помполит тоже будет париться с нами? - вдруг поинтересовалась официантка Кривошеева, она была в хорошем подпитии.

- Неужели ты думаешь, что политработники в баню не ходят и заросли грязью? - опередив меня, отрезал Борис, выпустив из легких клубы сигаретного дыма.

- Вот так, в бешеном ритме летят годы, 34 стукнуло! И дальше часики побежали! Как там песнь царя Соломона гласит?

- Все пройдет, пройдет и это! А если остаток жизни перевести в секунды, то становится страшно, Рома! Недаром в одной известной песне есть такие слова:

"Не думай о секундах свысока!"

- Борис, тебя что-то на философию потянуло! - заметил я и направился в каюту переодеться для сауны.

К счастью, хмель не брал, но голова была тяжелой, хотя со студенческих лет не мешал водку с пивом, как, впрочем, и сейчас. Кстати сказать, камчатское пиво на Дальнем Востоке уступало только пиву с маркой "Таежное" на всех дегустационных конкурсах. Причем это было связано с морокой при доставке его во Владивосток с полуострова Камчатка. Что касается разливного пива, то ему равных не было! В основном заслуга в этом прекрасной воды, содержащей все минералы и без хлора. Эту воду местные жители пьют сырую, прямо из крана. Пиво в розлив набирали в полиэтиленовые пакеты, отстояв большую и буйную очередь в ожидании подвоза. Дома пивом наполняли трехлитровые банки и закатывали. В холодильнике оно сохраняло вкус и свежесть несколько дней.

Поведение и реплики Алены мне показались странными. Эта красавица, судя по всему, была приглашена старпомом и когда-то с ним работала. Сейчас она в море уже не ходит и непонятно чем занимается. К чему мне, собственно, не было никакого дела. Переодевшись, направляюсь в носовую надстройку.

Осторожно вхожу в предбанник. В лицо ударяет волна теплого воздуха. Прищурившись, вижу старпома, - Альтенброт развалился в шезлонге, мирно покачиваясь, в чем мать родила! Правда, по стечению обстоятельств пивной животик культурно прикрывал весь стыд. Зато контрастно выделялись рыжие курчавые волосы на ногах и плечах. В руках Бориса дымилась сигарета "ВТ", других он не признавал. Рядом стояла початая бутылка пива.

- В нашем полку прибыло! Алексеич, что стоишь оттопыренным, как не свой? Раздевайся, одежду повесь вон там, на вешалку!

Меня поражала непосредственность этого человека, - предстать в костюме Адама, не моргнув глазом, перед подчиненными противоположного пола? Для этого надо быть очень пьяным или очень смелым человеком. Другими словами, - безбашенным!

Словно отгадывая мысли и видя растерянность в моих глазах, Борис, слегка заплетающимся языком разъясняет:

- Счастливые трусов не надевают! Роман, я счастлив и знаешь почему? У меня было столько женщин, что можно устраивать перепись населения! Липнут, как мухи…то бишь пчелы на мед, хотя на Аполлона я не тяну, да и на Геракла не смахиваю! - засмеялся Альтенброт, выпуская изо рта правильные кольца сизого дыма.

- Да уж, загадка природы! Просто твой неуемный одесский юмор подкупает дам, а должность судового администратора обязывает подчиненных быть лояльными и толерантными, несмотря на эгоцентричное поведение некоторых! - пытаюсь эзоповым языком объяснить старпому смысл его "успеха" у женщин. Но тот не унимается:

- Ложиться в постель со своим начальником сходу, - это лояльность? Словечки какие-то у тебя мудреные, Рома! Вы, помполиты, все такие, любите так завернуть, чтоб никто ничего не понял! На мой, пьяный взгляд, девчонки просто боятся потерять работу, быть списанными с судна в разгар путины, это с одной стороны, а распущенность, - это с другой! Но это не касается Аленки! Здесь совсем иная история! Тем не менее, ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ ХОРОШЕГО В НАШЕЙ ЖИЗНИ, - ЛИБО АМОРАЛЬНО, ЛИБО НЕЗАКОННО, ЛИБО ВЕДЕТ К ОЖИРЕНИЮ! Хочешь пивка? - неожиданно добавил Борис.

- Нет, спасибо, жарко, - пойду, окунусь в бассейне! Пить больше не хочется, организм протестует!

- А зря, пиво после обеда не только вредно, но и полезно!

Соловья, как известно, баснями не кормят и, раздевшись до плавок, захожу в саму баню. Бассейн, площадью 2 на 4 метра, огорожен высоким двухметровым бортиком. Чтобы нырнуть в него, надо было подняться по каменным ступенькам. За бассейном виднелась дверка в парную, в углу стояли веники. Париться не хотелось, зачем загружать сердце после приема алкоголя, а в бане итак стояла несусветная жара.

Плюхнувшись в прохладную воду бассейна, почувствовал облегчение. В это время хлопнула наружная клинкетная дверь, послышались женские голоса, следом гомерический хохот, сквозь который еле разобрал голос Алены:

- А что, помполит тоже голый?

Стало как-то не по себе. Надо же такое обо мне подумать? Появилось острое желание выскочить из воды и исчезнуть. В этот момент появилась ОНА. Хотя освещение было откровенно слабым, все линии перегиба фигуры молодой цветущей женщины явственно читались под легким халатом. Почему-то вспомнилось, что женщина на судне, - это уже катастрофа, а когда их много, то многократная беда…

На ходу, сбросив халатик, Алена негромко произнесла:

- Девчонки сели пить пиво с Борисом, а я с вами искупаюсь, ладно?

Не дожидаясь ответа, она ловко, на ходу скинула лифчик, как само собой разумеющееся, и топлесс спустилась в бассейн, обдав меня брызгами. Места в тесном бассейне немного и наши тела то и дело соприкасались.

- Какая прохладная вода, погреюсь рядышком? - девушка вплотную приблизилась ко мне, придерживаясь за бордюр. Острая грудь то упиралась мне в руку, то ложилась на плечо. Внезапно губы наши сомкнулись в жарком поцелуе. Плотское наслаждение от этой близости заставило меня забыть обо всем на свете - и о старпоме и о девчонках и об осторожности.

Прихожу в себя и возвращаюсь на бренную землю от шепота на ухо:

- Я сейчас смотаюсь, якобы за водкой, а ты тоже найди повод уйти к себе в каюту, и не закрывай ее, хорошо?

Молча и растерянно киваю, пожимая в темноте ее руку. Неожиданное обращение на "ты" кажется таким естественным и своевременным…

Едва Алена исчезла, как шумная компания направилась из предбанника, мимо бассейна, прямо в сауну.

- Алексеич, пойдем, попаримся! Аленка сейчас напитки принесет! - старпом, все же обмотав поясницу полотенцем, подталкивал впереди себя девиц Кривошееву и Галимзянову.

Они раскраснелись и беспричинно, тупо похохатывали.

- Спасибо, Боря, но мне чего-то не по себе стало, пойду, отлежусь, - ловко протискиваюсь между потными телами на выход.

Снаружи, на палубе стояла темнота, давно наступил вечер. Зажглись причальные огни мехзавода, где находилась наша плавбаза "Авача". Навстречу попались машинисты РМУ Мягков и Тимофеев. Они были закадычными друзьями и много лет ходили в море вместе, в одном экипаже. Их смена больше всех вырабатывала рыбной муки и рыбьего жира. Ударники, одним словом. Наконец я в своей каюте. Открыв окно, прикуриваю "Яву". В голове роятся мысли:

- Неужели это чудо сейчас вот так, запросто придет ко мне, на интимное свидание? В честь чего бы это? И тут же отгоняю эти рассуждения. Почему, собственно, должна быть первопричина, зачем все усложнять? Просто обстоятельства свели нас на короткое время вместе, и вспыхнуло взаимное чувство притяжения? Пусть и кратковременное, стремительное? Сомнения все же оставались.

В этот момент незапертая дверь тихонько приоткрылась и вошла ОНА,

- Как тут у тебя запирается, где ключ?

Не помня себя от нахлынувшей радости, безуспешно шарю в столе, в надежде найти заветную пропажу. А он лежит перед самым носом, рядом с печатной машинкой!

- Алена, твое появление здесь - приятная неожиданность! - передаю ключ девушке.

- Вся наша жизнь из таких неожиданностей парирует она и тут же прикладывает палец к губам:

- Тс-с, кто-то шастает по коридору!

- Мало ли там народу ходит, самое оживленное место на пароходе! - бормочу в ответ.

- Если Альтенброт позвонит, скажи, что я не заходила! А то не отвяжется, словно я чем-то ему обязана. Давно в расчете! - фыркнула Алена.

Словно в подтверждение ее слов раздается телефонный звонок, настолько пронзительный и настойчивый, что закладывает на короткое время уши.

- Алло! Роман? Там Алена не у тебя, случайно? И ты пропал? После баньки мы опять собрались, главмех Коркин пожаловал в гости. Повариха вкуснятину притащила. Бери с собой Аленку и заходи! Голос старпома протрезвел, и в нем слышались металлические нотки.

Но меня на арапа не возьмешь…Мой дом - моя крепость! Пусть и каюта!

- Ефимыч, голова раскалывается, давление, наверное, извини! Я тебя поздравил, спасибо за угощение, за баньку! Подарок завтра отдам, еще не купил ведь! Что касается Алены, то ее после сауны не видел! Ветреная какая-то девушка! Привет от меня главмеху! - с этими словами вешаю трубку.

Алена прыснула со смеху и внезапно села мне на колени:

- Милый, а ты артист, как погляжу? Самого Альтенброта надурил! Это же ой, как не просто! У него нюх собачий! Ветреная я, значит? Ну ладно, на сегодня прощаю!

От нее пахло приятными духами, легкий пестрый халатик распахнулся, предлагая те самые вулканчики с нежно-розовыми макушками, пряди волос ниспадали на мое лицо.

Оно горело до кончиков ушей. На ходу, сбрасывая одежду, устремляемся в спальню. Здесь явственно ощущаю, почему старпом искал именно эту гостью. Алена в постели выделывала такие пируэты, что и представить трудно! Невообразимо богатая фантазия партнерши буквально била ключом. Губы ее то и дело шептали:

- Давай, давай, помполитик, еще чуть-чуть!

После полуночи, вконец изможденные, забываемся дремучим сном.

Сквозь сон слышу:

- Судовое время 7 часов. По судну подъем! Экипажу завтракать! - пронесся по каюте надтреснутый голос старшего помощника. Утренняя вахта - с 4 до 8 утра всегда его. Представляю, как Борис чувствует себя после вчерашнего!

Я пошарил рукой рядом, но никого не обнаружил! Алены Прекрасной и след простыл!

Зато в рабочем кабинете, на столе лежала записка, написанная каллиграфическим почерком, следующего содержания:

"Рома, спасибо за секс! Ты просто прелесть! Не поминай лихом. Сегодня ухожу с друзьями-альпинистами в поход, на Ганальский перевал! Пришлось встать пораньше. Будить не решилась, больно сладко спал!

Вместо постскриптума красовались две смеющиеся задорные рожицы…

Добрая фея улетела, как мимолетное виденье, оставив о себе сладкие воспоминания, да запах неведомых мне духов…

Как и многим людям, связавшим свою судьбу и жизнь с морем, мне не нравилось подолгу торчать на берегу, хотя более подходящее слово маяться. Еще в свою бытность механиком завода в 70-е годы на плавбазах, приходилось по 5 месяцев проводить в море. За это время формировался микроклимат у членов команды, появлялись группы по интересам, укреплялись контакты. По праздникам образовывались небольшие компании, отмечавшие знаменательную дату, "чем бог послал". Кто на камбузе имел связи, кто работал в столовых, кто просто не жалел средств на получение продуктов в провизионке за свой счет, а были и такие "партизаны", у которых имелась электроплитка, вопреки уставным правилам на судне. В этом случае деликатесный продукт, попавший в невод, мог оказаться на столе у этих счастливчиков поджаренным, то есть приготовленным. Словом, люди приспосабливались к суровым условиям автономного плавания, как могли.

Посильную помощь им в рейсе оказывал 1-й помощник капитана. Он контролировал деятельность "карающих" органов - товарищеского суда, комиссии по борьбе с пьянством, народного контроля. А также организовывал концерты, КВН, конкурсы, лотереи, соревнования, чаепития, встречи с интересными людьми.

Когда, после изнурительного рейса и многодневного перехода к родным берегам по безбрежным водам Тихого океана, наконец, появлялась узкая полоска берега, которая, по мере приближения судна, постепенно увеличивалась и трансформировалась в причал, то на верхних палубах собирались толпы зевак и любопытных.

Путь к причалу казался бесконечно долгим. Ведь здесь плавбазу уже лагом тащили буксиры. Эти портовые работяги никогда не спешили. Последние метры тянутся мучительно медленно. Наконец глухой толчок в бетонный пирс, палубная команда шустро и профессионально сбрасывает мощные швартовые концы, а с берега их принимают.

По борту, на всех палубах, кроме рабочей, собрались люди,- им не терпится ступить ногой на твердую почву. Какое это блаженство для моряка почувствовать под собой родную землю после длительного похода или рейса! Но это ощущение недолговечное и проходит неделя, другая, как появляется неодолимое желание опять уйти в рейс. Море зовет! Привычный, размеренный уклад жизни в каюте, когда тебе постирают и приготовят покушать и покажут кино и прочитают лекцию и положат на счет деньги, - последнее немаловажно! Это обстоятельство является панацеей от всех береговых бед и подкупает многих мореманов. Конечно, на Камчатке есть куда съездить коллективно и организовать отдых. Обычно все местные жители стремились отдохнуть у подножия Авачинского и Корякского вулканов, там по осени и грибов и ягод навалом, много зелени, полянок. Хорошо поиграть в футбол, а летом и позагорать!

Бесспорно, часть рыбацкого контингента ждала берега, чтобы прокутить заработанные деньги за короткий срок. Они помногу лет не видели своих родных на материке, потеряли связь. Но этих людей нельзя отнести к рыбацкой гвардии! Их - меньшинство.