СКОРО ПУСАН!Заканчивался октябрь 1993 года. Этот год был до предела насыщен политическими событиями, как в мире, так и на Родине. Чем же характерен 1993 год?
1 января - Чехия и Словакия становятся независимыми суверенными государствами.
3 января - Президент США Буш и президент Российской Федерации подписывают второй Договор о сокращении на 2/3 числа имеющихся ядерных боеголовок.
13 января - Авиация НАТО наносит бомбовые удары по объектам в южном Ираке.
20 января - Бывший руководитель ГДР Эрих Хонеккер освобожден из тюрьмы и получает разрешение отбыть к жене в Чили.
22 февраля - Совет безопасности ООН создает трибунал для расследования военных преступлений, совершенных на территории бывшей Югославии, впервые после Нюрнбергского трибунала.
12 марта - на Чрезвычайной сессии Верховного Совета РФ депутаты голосуют за ограничение полномочий президента.
20 марта - Ельцин объявляет о режиме "особого управления" и назначает референдум по новой Конституции.
27 марта - Цзян Цзэминь возглавляет руководство Китая.
6 апреля - Военный путч в Азербайджане.
25 апреля - На референдуме избиратели высказываются в поддержку Ельцина.
18 июня - Президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей вынужден покинуть Баку.
21 сентября - Ельцин распускает Верховный Совет и назначает выборы. Верховный Совет объявляет это решение незаконным и назначает вице-президента Александра Руцкого новым президентом.
27 сентября - Белый дом в Москве окружен войсками, в нем отключены телефонная связь, вода, электричество.
4 октября - Противники Ельцина, после обстрела здания Верховного Совета танками, прекращают сопротивление. Чрезвычайное положение действует до 18 октября.
12 декабря - На выборах в Государственную Думу, - новый законодательный орган Российской Федерации, больше всех голосов получает националистическая, либерально-демократическая партия Владимира Жириновского - 22,8%.На одновременно проводимом референдуме избиратели высказываются в поддержку проекта новой Конституции, предложенного Ельциным и его командой.
В такой обстановке проходил наш последний рейс на плавбазе "Авача". Наконец-то на утренних радиопереговорах прозвучали долгожданные слова начальника управления Абрамова А.Я., что к нам идет перегрузчик "Солнечный берег", необходимо поработать с ним и зачистить трюма от рыбопродукции, рыбной муки, тары. Затем переход на Курилы и швартовка с плавзаводом "Рыбак Чукотки" для передачи провианта, высадки больных и загрузки экспортной продукции, далее следовать в порт Пусан.
Старший помощник передал эту экспресс-информацию по судовой трансляции.
Вскоре судно гудело как растревоженный улей. Все обсуждали сногсшибательную новость, которую мы ждали полтора года, не списываясь с парохода. И было чему радоваться: во-первых, будет валюта, во-вторых, можно купить дефициты любого рода - от электродрели до кожаной куртки, от видеокамеры до автомобиля, в-третьих, подавляющее большинство членов экипажа никогда не были за "железным занавесом", и, в-четвертых, пройти по твердой, пусть и чужой земле, после 6 месяцев моря - это такое неописуемое блаженство!
Хотя я уже больше года, как отошел от дел и был простым механиком завода, по привычке меня начали осаждать любопытствующие, первой прибежала снабженка Кирсанова:
- Роман Алексеевич, а когда ожидается приход в Южную Корею? Сколько мы там простоим?
Лариса Кирсанова была полногрудой казачкой, всегда розовощекая, энергичная, никогда не робела перед капитаном, скорее наоборот. Когда он видел ее высокую грудь с глубоким декольте, густую копну длинных, до плеч каштановых волос, крутые бедра, то расплывался в идиотской улыбке и в первую минуту терялся.
- Уважаемая Лариса Васильевна, - пришел в себя и я, у нас еще пара перегрузов и числа 5 ноября будем в Пусане. По крайней мере, я такое слышал от старшего механика завода Дорошенко, - он был на радиопереговорах. Я же сейчас в подобных вопросах не компетентен и знаю не больше вас…
Затем в каюту заскочила завмаг Куликова:
- Роман Алексеевич, посоветуйте, что делать с остатками товаров, ведь после Пусана кто у меня чего купит?
- Вот теперь уж я не советчик, так как выступаю в ипостаси механика, а не помполита! По всем вопросам, Лидия Николаевна, к администрации судна! - переадресовал я.
Люди по привычке тянулись ко мне с вопросами, так как редко бывали на берегу и еще не привыкли к мысли, что деятельность партии на предприятиях запрещена, а партийные руководители упразднены. Я уже не мог совать нос, куда не следует. Роль душеприказчика на судне ушла в прошлое.
По судовой трансляции прозвучало:
- Палубной команде приготовиться к швартовке!
- Главному механику позвонить по 10 (капитан-директору)
- Донкерману позвонить по 36(главному механику)
- Боцману позвонить по 11(старпому)
Совсем недавно был еще мой номер,- 12-й, с тоской подумал я, скучая по предыдущей работе.
На море была зыбь, рядом с нашим бортом вырисовывался силуэт огромного перегрузчика, грузовместимостью более 10 тыс. тонн. Он приближался. За борт плавбазы сбросили так называемые "слоны", то есть кранцы цилиндрической формы, внушительных размеров и на цепях. Швартовка любых, тем более крупнотоннажных, судов - это целая наука. Тут учитывается сила и направление ветра, волнение моря, скорость судна, наличие подруливающего устройства и много других факторов. Поэтому штурманский состав должен быть хорошо подготовлен. Как правило, штурман, чтобы стать капитаном, должен "пуд соли съесть", пройдя путь от 4-го помощника, через 2-го,3-го, до старпома, а потом, еще сдав кучу аттестаций, получить диплом капитана дальнего плавания. Это удается далеко не всем…
Пока суть, да дело, палубная команда накинула на кнехты и натянула швартовые концы, суда сблизились, стрелы лебедок на обоих бортах настроены и работа началась на четыре номера трюмов. Так как приемка и обработка сырца не велась, то и перегруз стал проводиться только силами двух бригад матросов обработки в количестве 150 человек, в 2 смены. В связи с этим другие службы облегченно вздохнули. Суда продолжали идти в сцепке, малым ходом, минуя с запада остров Сахалин и перемещаясь в сторону Курильской гряды.
Хотя труд это очень тяжелый, обработчики вкалывали дружно и с огоньком, - ведь у них был стимул, и каждый думал, что будет делать с денежной массой, которую получит за визированный рейс.
- Вира!
- Майна помалу! - неслось с двух бортов.
Тальманы пунктуально записывали в свои тетрадки количество передаваемого груза. На т/х "Солнечный берег" уходили 5-килограммовые банки селедки тихоокеанской спецпосола, бочки с соленой сельдью, мороженая камбала, треска, палтус, навага, минтай в блоках и мука рыбная.
Между тем зыбь давала о себе знать напрямую - кранцы терлись друг о друга с противным скрипом, а когда одно из судов поднималось выше, то "слоны" подныривали друг под дружку. В этот момент становилось жутко: скрежет металла двух многотонных громадин пускал холодок по спине…
Когда я вошел в каюту, то от храбрости Грея не осталось и следа, он забился под стол, поджав хвост, спрятал нос в лапы и даже не завилял хвостом, увидев меня. Но стоило чуть зазеваться, и Грей пулей вылетел из каюты искать спасения от непонятного лязга, рвущего душу. Наш верный друг, не боявшийся портовых котов и собак, прошедший через сильные шторма и непогоду в море, панически боялся скрежета железа!
- Ну, что зеваешь? Видишь, собака не в себе! - закричала в отчаянии мне Галина и мы, сломя голову, бросились искать пса. На поверку это оказалось делом не простым. Ведь в кормовой надстройке плавбазы 4 палубы, а ниже главной палубы рыбозавод, сушилки, машинное отделение. Прошел почти час безрезультатных поисков и вот, о счастье!
Наш Грей обнаружен на вертолетной площадке, между бочками. Увидев хозяев, пес виновато прижал уши, поджал хвост и покорно дал прицепить поводок к ошейнику.
Прошло 5 дней, перегруз подошел к концу. Все эти дни никто не передавал результаты несуществующего теперь соцсоревнования между бригадами по трансляции и не вывешивал итогов работы за сутки. Ушел в прошлое КТУ - коэффициент трудового участия. Вся гласность канула в никуда. Штурман сухогруза стал разворачивать связку судов так, чтобы поймать встречный ветер - при отшвартовке он поможет плавбазе и перегрузчику разойтись, так как парусность их корпусов большая.
Наконец мы в автономном плавании. Мимо проплывают живописные места Курильских островов: еще не совсем пожелтевшие сопки, кое-где встречаются еловые и сосновые леса, заросли кедрача, вулкан Тятя, с уже появившейся снежной шапкой на вершине, то там, то здесь разбросаны поселки и рыбозаводики, одинокие маячки. Через пару дней мы были уже у острова Шикотан, где работал на промысле сайры плавзавод "Рыбак Чукотки". Сайра очень интересная рыба, она ловится на свет. Обрабатывать ее лучше сразу, без заморозки, потому что мясо сайры очень нежное и при такой обработке неповторимо вкусное. Мне очень нравилась сайра, бланшированная в банках. Этим и занимался экипаж "Рыбака Чукотки" во главе с капитаном Груздевым. Трудилось здесь около 400 человек. Судно одиноко стояло у скалистого берега и периодически принимало сырец от колхозного флота, исполняя роль своеобразной "матки".
Прозвучали приветственные гудки с обеих сторон. Суда стали сближаться, а вернее, мы начали заходить на швартовку к плавзаводу.
У фальшбортов скопились люди, много людей, они стояли на всех палубах и искали глазами знакомых, а некоторые и родственников, ведь рыбацкие династии в то время были не редкость на флоте.
- Артем, вы давно из порта?
- Я слышала, у вас визированный рейс нынче? Счастливчики!
- Пересаживайся, обмоем встречу, и Кольку захвати!
- А у вас баночки под икру имеются?
- Как зарабатываете, сколько на пай?
Вот такие диалоги происходили между командами двух судов. Но шум работающего двигателя и плеск воды заглушал их голоса, и не все можно было разобрать.
Наконец с мостика прозвучала долгожданная команда:
- Лебедчику Кузнецову выйти ко 2-му номеру! Подать корзину для пересадки людей! Второму помощнику обеспечить безопасность при посадке!
Корзина представляла собой конструкцию из трех трубчатых колец, связанных вертикальными стойками и оплетенных вокруг сеткой, снизу для амортизации прикреплялась шина. Корзина лебедками на оттяжку поднималась метров на 5-6 вверх и в раскачку передавалась на другой борт. За раз могло переехать 3 человека. Ощущение у пассажиров не из приятных, особенно если приличный ветер или сильная зыбь, да еще суда в сцепке на ходу, то нередко корзину ударяло о переборку, фальшборт, да и посадка на палубу не всегда была мягкой.
У меня на памяти сохранился случай, когда на п/б "Орочон", при высадке людей на перегрузчик, корзина сорвалась с троса и упала между бортами. Из троих пассажиров только один успел сбросить цепочку и всплыть, - остальные двое камнем ушли на дно вместе с корзиной. А глубина в Тихом океане достигает тысяч метров!
Итак, с нашего борта передали часть продовольствия, гофротару, 7 тысяч бочек. Люди бросали доски на фальшборт и, рискуя жизнью, перебегали на другую сторону. Несколько лет назад электромеханик Анатолий Бровко, перебираясь таким же образом на плавзавод, сорвался с доски и упал на всем ходу между судами. Скорость в сцепке была высокой, и его стремительно потащило назад, под винты. Только госпожа удача выручила, - на пути попался кусок мощной цепи, свисавшей с кранца. За нее то и ухватился тонущий Бровко! В противном случае его ждала печальная участь!
Ночь прошла беспокойно. Конечно же, кое-где эмоции перехлестнули через край. К сожалению, алкоголь частенько присутствует на подобных встречах. Так, матроса Шерстнева, под пьяную лавочку разбившего подбородок о кнехт, трижды в лазарете оперировал судовой врач Фомченко. Как только он зашивал пациенту кожу на подбородке, так того разбирал гомерический хохот и швы расползались, кровотечение возобновлялось с новой силой. Что так смешило Тимофея Шерстнева? Одному богу известно, да зеленому змию, коего он влил в себя безмерно на чужом борту с дружками.
Медики так и отправили его в свою каюту с раной на лице, залепленной пластырем.
Наутро плавбаза "Авача" отчалила от плавзавода и оба судна обменялись протяжными гудками прощания. Рыбаки приветственно помахали друг другу руками, видимо у тех, кто оставался в районе промысла, среди этих мрачных скал, щемило сердце при виде уходящего за границу судна с их товарищами и знакомыми. Ведь дело это было в то время архисложное. Мы полным ходом направились в сторону Корейского полуострова. Небо хмурилось, тяжелые кучевые облака проплывали мимо, оставались за бортом один за другим Курильские острова. В голову и мысли не приходило, что когда-то встанет вопрос о передаче этих красивых островов Японии. Изредка на их берегах можно было рассмотреть рыбацкие поселки, маячки, погранзаставы. Но эти жилые массивы производили гнетущее впечатление богом забытого угла - брошенного и запущенного. Уже 2 года, как пала Советская власть, а сюда еще не добрался "ветер перемен", то есть капитализм. Люди, по слухам, влачили жалкое существование. Сезонники разъехались, партийные органы запрещены, а выборные органы муниципальной власти еще не разобрались, что к чему, да и делили сферы влияния.
На судне шли хозяйственные работы: поднимались по-походному стрелы грузовых лебедок, разбиралась кашара для рыбных отходов на главной палубе, кашара - это самодельная деревянная емкость высотой 2,5-3 метра. В ней, на промысле минтая накапливались рыбные отходы и оттуда подавались в рыбомучную установку на переработку. Именно такую емкость прорвало на п/б "Новая Каховка" в 1989 году.
По палубе пронеслось:
- Старшему помощнику по 10,
- Главному механику позвонить капитану,
- Боцману по 10.
- Все ясно, перешептывались в экипаже, - "Копченый" (такую кличку дали капитану, за его смуглое лицо) решил устроить проверку кают и служебных помещений на предмет контрабанды!
Результаты рейда были плачевны в основном только для электрослужбы. У них в одной из многочисленных кладовок при ЦПУ (центральный пульт управления), на глаза
комиссии попались 30 красивых макетов, мастерски изготовленных из выпаренных крупных камчатских крабов. Ярко-красный хитин, покрытый лаком, отливал глазурью.
Крабы были аккуратно прикреплены тонкими, незаметными проволочками на текстолитовые пластины. Смотрелись изделия очень эстетично и нарядно.
- За борт и никаких разговоров, - выдавил из себя капитан Алехин, строго посмотрев на старшего электромеханика Морозова и на главмеха Стрельцова.
- Никакой контрабанды не допущу!
Боцман, в душе выругавшись, стал бросать крабов одного за другим с кормы прямо под винт. Вскоре все 30 изделий исчезли в пенистой воде.
В полном унынии электрослужба разошлась по каютам. Электромеханик Кончуков подошел ко мне и прошептал:
- Ну и "Копченый", ну и дает! Черного кобеля не отмоешь добела! Столько ребята труда вложили и все коту под хвост, это ему не сойдет с рук!
Я ничего не ответил, пропустив слова Кончукова мимо ушей. Конечно, это была наводка, и довольно предательская. Хотя как можно пронести через корейскую таможню такие громоздкие изделия, ведь камчатский краб в "размахе" конечностей достигает 60 см и более. С другой стороны я понимал и капитана, - ему не нужны лишние неприятности с погранично-таможенным контролем иностранного государства. Но впоследствии это вылилось в неприятность для самого Алехина…
|