ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ!Вечером мы прошли Корейский пролив, и подошли к Южной Корее, встали на внешнем рейде. В плотном тумане вырисовывался чужой берег, скалы крутыми изгибами врезались в воду. Брызги от набегавших волн разлетались в разные стороны и превращались в кипящую пену. Издалека казалось, что сопки, вершины которых утопали в хлопьях тумана, окружены белой подвижной каймой. Энтропия волн создавала иллюзию беспорядочности.
Вдали виднелся город-порт Пусан, раскинувшийся по береговой линии. Он располагается на 410 км юго-восточнее Сеула - столицы Южной Кореи. Городской порт Пусана (Бусана) занимает 4 место в мире по грузообороту. Морской порт расположен в центре старого города. Рядом с ним парк отдыха Енду-сан, площадью 69 тыс. кв.м. В центре парка 120-метровая вышка Пусан-Тауэр. Огромный мост Кван-нан длиной 7420 метров соединяет районы Нам и Хэундэ. Население Пусана 3,5 млн. человек. В городе самый крупный, трехэтажный аквариум страны. Его коллекция насчитывает до 35 тысяч разноцветных рыб. На северо-западе города сохранились остатки крепостных стен, некогда защищавших город. С тех времен осталось 4 километра старинной стены, отдельные фрагменты которой достигали более трех метров в высоту. Города-побратимы Пусана - Санкт-Петербург, Пенза, Монреаль, Чикаго.
В устье реки Нактон-ган в Пусане находится заповедник для перелетных птиц. Рынок Чагальчхи, раскинувшийся на 9 этажах, - крупнейший рынок в Корее. На нем можно встретить до 300 видов свежей рыбы. Город является культурным и историческим центром страны и занимает площадь 760 кв. км. Ему более 15 000 лет.
Другой, крупнейший рынок Пусана -Интернациональный, он включает порядка 1400 магазинов и павильонов, где можно купить любые товары от кожаных и ювелирных изделий до бытовой электроники и антиквариата.
Обо всем этом я прочитал задолго до выхода в визированный рейс, так как хотелось больше узнать об этой малознакомой азиатской стране…
Объявление по палубе оторвало меня от созерцания природы:
- Сменному механику завода Домову срочно прибыть на мостик!
Я бросился в носовую надстройку, в висках стучало:
- Что-то с родителями, или с сыном? - дурные мысли проносились одна за другой. Запыхавшись, я оказался в рубке, но все обернулось тривиально.
- Роман Алексеевич, - обратился ко мне капитан Алехин, - вы не могли бы сейчас переговорить с диспетчером порта Пусан на английском, сообщить ему наши фактические координаты и принять указание от него на точное место якорной стоянки, а то у нас с английским туговато, даже у старпома, а про меня и говорить нечего.
- Без проблем, - отвечаю с облегчением.
Портовый диспетчер говорил на ломаном английском языке, впрочем, и я тоже, но мы, хотя и с трудом, поняли друг друга. Другого выхода не было - ведь кореец не знал русского, а я не владел корейским…
Уже в 23-00 плавбаза "Авача" стояла на предписанной якорной стоянке, и экипаж отходил ко сну, готовясь к завтрашнему бурному дню.
Утро,6-00.Тихая и ровная, как зеркало, водная гладь, метра на 2-3 над поверхностью стелется утренний туман. На корме, у камбуза, столпились человек 20 мужчин, которые друг с другом перешептывались и напряженно всматривались в береговую черту. Этих "заговорщиков" можно было отнести к категории "счастливчиков". Именно они, и я в том числе, лучше остальных подготовились к заходу в иностранный порт. Ведь у нас было по 2-3 ящика мороженой, в ястыках, минтаевой икры. По рассказам бывалых, после оформления на якорную стоянку, обычно поутру, к плавбазе подходил катер с корейского берега и скупал выше указанную продукцию по 100 долларов за ящик, в котором находилось 3 блока, по 11 кг икры.
И действительно, из тумана вынырнул быстроходный и юркий катер, который на всех парах помчался к нам, заходя с кормы, прямо к слипу судна.
Уже можно было различить крепкого, коренастого корейца, который стоял на носу катера. Сзади него, на расстоянии вытянутой руки, держась за поручень, улыбалась на все 32 молодая, симпатичная кореянка. Швартоваться они не стали, да и не имели права, а просто ткнулись носом в район кормы и подрабатывали винтами. Второй рефмеханик Фомин, а за ним третий электромеханик Дегтяренко, уже спускали на веревках коробки с продукцией. Здоровяк-кореец отвязывал их по одному, брал по 100 долларов у девушки и привязывал шнурком к веревке. Так и трудились дружно и ладно. Ящик - 100 долларов, еще ящик - 100 долларов…Кореянка проверяла содержимое коробок и передавала деньги партнеру по бизнесу. Скоро в моем кармане уже лежали 300 новеньких американских долларов! Надо было торопиться, - скоро 7 часов, подъем экипажа. И старпом Евлаев "вынужден будет" заметить возню на корме интернациональной бригады контрабандистов. Конечно, и для старпома плотник "реализовал" 5 коробок продукции. Так что все было "схвачено"! Корейцы благополучно отошли и исчезли в тумане…
- Судовое время 7 часов, экипажу подъем, завтракать! - прозвучал голос старпома по верхней палубе.
Люди, измученные многомесячным плаванием, прошедшие через суровые испытания - шторма, перегрузы, путину, многодневные переходы, наконец-то почувствовали облегчение, их лица посветлели, изменился и внешний облик. Все ждали с нетерпением иностранного берега.
- Шутка ли сказать! У корейцев нет дефицитов, все можно купить без очереди и в любом количестве! - говорила шеф-повар Халида Гафарова официантке Крыловой. Женщины стояли в районе камбуза и оживленно беседовали.
- Я мечтаю на ихний рынок попасть, слышала, что там каких только чудес не увидишь! - вторила поварихе Аня Крылова. Информация к нам поступала от экипажей других плавбаз, уже ходивших за границу.
- Когда же нам валюту дадут? - вклинился в их разговор пекарь Файзиев, - скоро на берег сходить будем, а долларов все нет!
- Да, у каждого свои планы, уже и списки составили, что купить, а капитан все что-то выжидает, - будь он неладен! - сокрушался невесть откуда взявшийся рефмашинист Сережа Кулаков. Он всего 2 года ходил в море и в последний момент заменил больного рефмашиниста Кононова. Считалось, что ему здорово повезло.
Говаривали: "В кадрах на визу попасть, что пуд соли съесть"…
К 10 утра на борт прибыл лоцман, и судно медленно направилось на внутренний рейд Пусана. Палубная команда отдала якорь. По динамикам разнеслось:
- Всем начальникам служб собраться в кают-компании среднего комсостава!
Буквально через полчаса комсостав, а за ним и рядовые члены экипажа потянулись в бухгалтерию, за валютой. Я тоже получил свои 1800 долларов, и с удивлением смотрел на незнакомые мне зеленые бумажки, с бюстами различных американских президентов. С утра я видел только одного из них, правящего…
- Вот она, мировая валюта, обладать которой стремятся все, без исключения!
Галя получила 1200 долларов и была несказанно рада, разложила на диване все это богатство и некоторое время любовалась этими бумажками.
Никто из экипажа не предполагал, что ждет их на родном берегу. Ведь там, в России, вклады заморожены, в камчатских сбербанках давали снимать деньги только по 300 рублей в месяц в одни руки и в огромных очередях, а также по блату. Зарплату экипажам почти не выдавали весь 1993 год! Но мы об этом только слышали, а не все верили. Дурные новости ждали всех потом, а сейчас мы думали, как бы толково потратить приплывшие доллары.
В 11 часов к борту п/б"Авача" стали подходить маленькие и маневренные южнокорейские катера. Посадка шла с парадного трапа. В каждый такой катер набивалось по 20-25 человек. Прыгать с площадки трапа на вздыбившуюся палубу было опасно и страшно. Но все обошлось, - женщин поддерживали с двух сторон, помогали спрыгивать. Причем капитан катера был и механиком, все необходимые приборы и пульт управления двигателем выведены в рубку, меня это поначалу удивило, потом стал понимать, - зачем же "лишние рты"?
На таможенном контроле особых проволочек никто не испытал. После предъявления паспорта моряка мы, наконец, вдохнули воздух Пусана. Нас встретил большой, современный порт, протянувшийся по всей береговой линии. Жизнь в нем кипела - работали мощные современные краны, двигались ярко раскрашенные погрузчики. Докеры одеты с иголочки, что сразу бросалось в глаза. У причалов примостилось много крупнотоннажных судов из различных регионов мира.
У входа в таможню стояли маршрутные такси с указанными направлениями
движений: магазин "У Виктора", магазин "Санкт-Петербург" и другие. На приличном русском языке, через громкоговоритель, кореянка приглашала российских пассажиров на посадку.
Мы с Галей, а также старший механик Дорошенко, матросы Шерстнев и Конев, зав.прод и многие другие, поехали в магазин "Санкт-Петербург". Подъехав к парадному входу, замечаем практичность корейцев. Все было устроено так, что гости, войдя в магазин, могли выйти, только минуя все торговые витрины. На выходе каждому покупателю дарили ручку, записную книжку, пакет и прочий галантерейный товар. Эти знаки внимания были так непривычны, что поразили нас, не знакомых еще с рекламными акциями и ходами.
Когда мы с женой выбрали телевизор "Самсунг" с диагональю экрана 63 см и весом 22 кг, то продавец вежливо объяснил, чтобы мы не беспокоились, - весь товар доставят на пирс, к отправке нашего катера, а телевизор очень хороший и отработает 20 лет, не меньше. Будущее показало, что кореец был, не так уж далек от истины…
- Гулять, так гулять, - подумал я и, заплатив за телевизор 500 долларов, взял еще видеокамеру "Самсунг" за 780 долларов и мультисистемный видеомагнитофон за 300 долларов. Страшно было подумать, как я разберусь в этой сложной технике, тем более руководство прикладывалось на корейском и техническом английском языках!
В 1993 году для россиян все это было в диковинку, и обладатели импортной видеотехники составляли десятые доли процента от общего населения…
Моя дражайшая супруга выбрала себе прошитый узорами мягкий кожаный плащ черного цвета за 500 долларов, элегантно сидящий на ней.
Ну а дальше, когда оскомина была сбита, и долларов поубавилось, все вышли на улицу, довольные и счастливые.
Улицы Пусана казались не очень многолюдными, пробок не было видно. Зато шикарные машины, мотоциклы "Харлей энд Дэвидсон", - все это поражало воображение российского обывателя.
Пройдя американское консульство, мимо застывших морских пехотинцев, мы с Галей остановились возле магазинчика, на витринах которого красовалось кофе "Максвелл" и коньяк "Наполеон". Вот уж где качество было гарантировано!
Увидев нас через стекло, вышел продавец, мужчина средних лет, с дружелюбной улыбкой на лице и жестом пригласил войти внутрь. Особенно ему импонировало то, что моя жена Галина была наполовину таджичкой, то есть азиаткой, да еще из России.
Изъясняться с Кимом (так звали нового знакомого) являлось не простой задачей, так как русский язык кореец почти не знал, а английским владел из рук вон плохо, в ход пошли жесты и междометия. Когда Галя упомянула свою Родину - Ташкент, то Ким обрадовано закивал:
- О, Ташкент! I know it!
Он позвал нас за шторку и быстро накрыл стол: поставил вазу с шоколадными конфетами, кофе, пепельницу. Из разговора с Кимом выяснилось, что у него семейный бизнес. Семья живет здесь же, на 4-м этаже. Торгуют по очереди, жена, сын и он. Питаются дома, заработки невысокие, но на жизнь хватает.
В России, в начале 90-х царил разгул преступности, о чем мы имели отрывочные сведения из газет, телевидения (когда оно было в зоне досягаемости), да и просто от пострадавших знакомых. В моду входили газовые баллончики, электрошокеры, газовые пистолеты.
Ким спросил:
- Что вам достать, я все могу!
- Газовый баллончик! - жестами объясняет Галина.
- No problem! - ответил он и позвонил куда-то.
Буквально через 15 минут перед нами стоял импозантный мужчина лет 35, на нем были кожаные брюки, кожаная куртка, а на плече висела также черная кожаная сумка. Представился незнакомец Мишей, и на ломаном русском языке предложил свои услуги, разложив на столе газовые баллончики разных модификаций и пистолеты, Было там и настоящее огнестрельное оружие. Баллончик стоил 10-15 долларов, газовый пистолет 75 долларов, а боевой пистолет 400 долларов. Галя ограничилась баллончиком.
В магазине мы приобрели кофе, коньяк "Наполеон" в маленьких бутылочках и распрощались с радушным хозяином Кимом.
Далее, по совету "бывалых" членов экипажа следуем в подземку, так называют подземные переходы под Пусаном, где местные жители гуляют, знакомятся, кушают мороженое, посещают магазинчики, сидят у фонтанчиков, просматривают прессу. Это город в городе, по пути можно встретить таблички с указанием выхода на различные улицы, площади, к заведениям и учреждениям. Здесь нет смога, автотранспорта, хорошая вентиляция. Пешеходы чувствуют себя раскованно, непринужденно, им легко выйти к метро. И вот, наконец, после расспросов местных жителей мы поднимаемся на поверхность и попадаем на самый большой в Пусане рынок Чагальчхи. Перед глазами предстают прелести восточного базара на морском побережье. Что тут только не продавалось! И огромные камчатские крабы в свежем и вареном виде, и тунец целиком и на развес, горы живых черепашек, ползающих друг по другу в тесных вольерах, акульи плавники и мясо, криль, морские гребешки, челимы, трубач и другие моллюски. Палтус свежий и копченый, целиком и порционно, морские ежи, китовое мясо, пристипома, нататения и многое такое, что в России и даже в СССР нельзя было встретить в самые лучшие времена. В кафетериях готовили живых осьминогов. Щупальца их резали на порции, будучи живыми, они шевелились, но политые соусом отправлялись прямо в рот "на доработку". А еще на этом рынке мы видели, как подают сырым трепанга дальневосточного под соусом. Это непривлекательное существо за сходство еще называют "морским огурцом". Поверхность его покрыта шипами и, чем больше шипы, тем вкуснее трепанг. Из трепангов готовят ценнейшее лекарство, в том числе и в России.
Я также где-то читал, что трепанг, встречая опасного противника, отстреливает свои внутренности в целях самозащиты, - мудрый способ отвлечь от себя неприятность! Как та ящерица, "отстегивающая" свой хвост!
- Смотри, смотри! - Галина толкает меня в бок.
Навстречу шел, с иголочки одетый и представительный горожанин, держа на поводке английского бульдога. Собака была ухоженной, упитанной. Жировые складки на теле говорили о хорошей кормежке. По блеску короткого шерстяного покрова можно заключить, что за животным следят. Это единственный представитель собачьего племени, которого мы встретили в городе Пусане. Хозяин пса шел с высоко поднятой головой, его распирало от гордости за самого себя, а торгаши провожали посетителя восторженными взглядами. Видимо они воспринимали этого бульдога, как гастрономическое блюдо…
Когда я впоследствии выводил Грея погулять на палубу, то докеры цокали языками и предлагали за него 100 долларов наличными сходу. Просто уму непостижимо, насколько разнятся вкусы народов, проживающих на матушке Земле.
Рынок Чагальчхи был огромен, но мир тесен, - то там, то здесь попадались российские покупатели с различных судов. Их европейские лица легко выделялись среди местных "аборигенов". Да и натруженные руки, постоянно занятые поклажей, выдавали приезжих из сурового края сплошного дефицита. "Наши" хватали все - изделия из кожи, фарфора, золота, электродрели, аудиокассеты, двухкассетные магнитофоны, швейные машинки. Не устояли и мы, взяли, не торговавшись, пушистые одеяла с длинным ворсом, украшенные яркими павлинами, тиграми, оленями. Каждое такое одеяло обошлось после торговли в 36 долларов!
А кое-кто, например, механик завода Семенов Виктор умудрился даже продать за 250 долларов декоративный кинжал собственного изготовления. В рейсе он вложил душу, чтобы из обычного клапанного штока выковать изумительный кинжал со змеевидным лезвием, инкрустированной ручкой, отполированными до блеска. Как он пронес через таможню эту красоту, считавшуюся холодным оружием, осталось загадкой…
Пора было двигаться в порт, дорогу мы не знали. Навстречу шла пара убеленных сединой местных жителей. Я спросил по-английски, где найти такси и, к своему удивлению, услышал в ответ:
- Да вы не напрягайтесь, мы "советские" корейцы, уже год, как переехали с Южного Сахалина. Нас в Южной Корее около 1,5 тысяч человек, а молодежь не захотела возвращаться на свою Родину, им и там хорошо, ведь родились на Сахалине, имеют детишек, обросли русскими родственниками. А мы вот решились, да порой тоска гложет, хочется квашеной капустки, соленых огурчиков, сала! А здесь рацион питания совсем другой! - говорил мужчина, его жена только кивала в знак согласия головой.
- А с жильем-то вас не обидели местные власти? - вступила Галя в разговор.
- Нет, квартира, выделенная государством хорошая, пенсия немалая, зато участка своего дачного нет, привыкли там работать, что-то сажать, выращивать. Тоска, одним словом! Ну, да ладно, доживем свой век и здесь, в Корее! - это уже прервала свое молчание пенсионерка.
- А сколько, если не секрет, соотечественников осталось на Сахалине? - обращаюсь к старушке-кореянке.
- Э-э, милок, да около 60 тысяч человек и не хотят уезжать оттуда! А такси вот здесь, за углом, недалеко от рекламного щита!
В указанном месте Галя по-свойски поймала такси, но вот объяснить водителю, куда нам надо, оказалось делом сложным. На слух парень не воспринимал, но когда на бумажке написали: "Custom-house", то есть таможня, то он радостно закивал головой и включил зажигание. Всю дорогу ехали молча, мимо мелькали стеклобетонные коробки домов крупного портового города. Изредка попадались полицейские. Я заметил, что девушки, изображенные на рекламных щитах, то в форме стюардессы, то шеф-повара или просто топ-модели, обычно стояли вполоборота, не показывая стройности ножек. Дело в том, что при весьма приятном личике у этих красавиц ноги не отличались прямотой. Так уж распорядилась природа.
На пирсе скопилось много народа. Все ждали отправки катеров. Гора коробок, пакетов, сумок указывала на то, что пирс №7 - место посадки экипажа п/б "Авача".
Рыбаки были уставшие, но довольные. Женщинам не терпелось померить в своей каюте обновки и похвастать перед подружками. А мужикам проверить новую электронную технику, расслабиться. Правда, некоторые члены экипажа уже настолько расслабились, что на ногах уверенно не держались…
- Эх, мороз, мороз - не морозь меня! - заплетающимся языком пытался спеть сварщик Новиков. Николай был в стельку пьян и его поддерживали под руки моторист Никонов и стармех Каратков Анатолий Иванович. Наконец, разрешение получено и все стали затаскивать на палубу катера свои баулы и коробки. Что удивляло, то это порядочность и обязательность корейских торговцев. Купленная людьми видеотехника, доставлена на нужный пирс и в нужное время.
Начинало штормить, и капитан нашего катера заставил всех спуститься вниз, в кают-компанию, в целях безопасности. Туда же спустили и горланящего сварщика, который никак не мог понять, куда его везут и где он? Швартовы отданы и катер "на всех парах" несется на внутренний рейд к судну. Его нос то задирает кверху на волне, то он проваливается вниз. В это время чувствуешь себя неуютно и, тем более страшно за вещи, лежащие на палубе и прикрытые брезентом. Ведь стоили они сотни и сотни долларов! Тем не менее, лица пассажиров светились явной радостью за осуществление мечты теперь уже бывшего "советского обывателя" - отоваривание в условиях жесточайшего дефицита вещей, изделий и не только. В начале 90-х в нашей стране, чтобы купить ковер, мебель люди записывались за месяц и более, а потом каждый день отмечались в списке, даже ночами (в Ленинграде, например) дежурили у мебельных магазинов по очереди. Вещи же приобретались только на барахолках по завышенным спекулятивным ценам.
Вот и возвышающийся борт ставшей родной матушки плавбазы. Длинный, алюминиевый парадный трап то вздымается вверх, то резко оседает вниз, к поверхности моря. В таких условиях очень сложно перескочить с палубы катера на маленькую площадку трапа, да еще с вещами. В первую очередь подталкиваем женщин, там
их ловят вахтенный матрос и боцман. Коробки с телевизорами не лезут в проем между леерами парадного трапа, и их приходится разбирать и по живой цепочке передавать наверх. Вот и мы с Галей благополучно перемахнули с поклажей на свой борт.
Следующему катеру с пассажирами было еще тяжелей, шторм нарастал. Но все обошлось и довольные поездкой, счастливые люди расходились по каютам с чувством несомненного удовлетворения.
…..Сварщик Новиков проснулся поздно вечером, - голова раскалывалась и звенела, как хрустальный бокал, во рту "кошки ночевали", все пересохло, и язык еле ворочался. С трудом, перебирая в памяти бурные события минувшего дня, Николай перевел взгляд на столик, пристроенный к каютному диванчику, и пришел в ужас:
- Это что за монстр! - в сердцах воскликнул он.
На столике, каким-то чудом примостившись, возвышался большущий телевизор с огромным экраном. На его передней панели гордо сверкала золотая надпись: "Goldstar".
- Ну, как ты себя чувствуешь? - в каюту заглянул котельный машинист Граненко.
Анатолий Граненко был на хорошем счету в экипаже. Окончив ремесленное училище в Великих Луках, призвался на службу во флоте и попал на дизельную подводную лодку проекта 613 трюмным машинистом. Эта лодка относилась к средним, водоизмещением 380 тонн и с экипажем 75 человек. Он принимал непосредственное участие в эскорте наших гражданских транспортов и военных судов во время Карибского кризиса на Кубе в 1961 году.
Анатолий 30 лет состоял в партии, после армии работал в Ленинграде, на экспериментальном заводе, наставником молодежи, по совместительству партсекретарем. Но вот, "не срослось" что-то в семейной жизни. Судьба бросила его на Камчатку, по оргнабору, как тогда называлось, незадолго до пенсии.
- Как же ты так набрался, Николай, деньги-то остались у тебя? - участливо спросил он у сварщика.
Новиков полез в карман куртки и, после долгих поисков, вытащил измятую стодолларовую банкноту и монеты на 20 корейских воней. Вид у сварщика был потерянный.
- И это с полутора тысяч долларов? - почесал затылок Граненко.
- Ведь телевизор такой 600 стоит, стармех Каратков купил аналогичный!
- Помню только, как познакомился на рынке с мужиками с сахалинского судна, зашли в кафе, выпили виски и все, как отрезало! - сокрушенно вздохнул сварщик.
- Так может тебе сыпанули чего, хотя до таможни добрался исправно, на "автопилоте" и песни народные пытался петь! - напомнил Анатолий.
- Ты знаешь, Толя, я в последний раз так надрался, когда крейсер "Аврору" спускали со стапелей! Всей бригадой гудели! Пили все - от водки и шила до "пеньков"!
И было ведь за что, ведь мы срезали у крейсера все днище до ватерлинии. А происходило это в 1985 - 1987 годах, когда я работал на Ждановском судостроительном заводе в Ленинграде,
Крейсер тогда стоял в эллинге. Представляешь, 300 иллюминаторов по периметру вырезать, а потом вставить и обварить на новом корпусе под рентген! Это было что-то, с чем-то, одним словом - картина маслом! Потом вытрезвитель, головомойка от жены. Но все это мелочи, моя сварка прошла проверку! И пусть этот крейсер стоит вечно у причала! Не сомневаюсь, что он нас переживет! А я завтра загоню телевизор, и опять свободные деньги появятся! На кой черт мне этот телик, Толя? Все равно живу в гостинице моряков, а дома еще не скоро буду, да и не ждут меня там, такого…
- Все будет нормально, Коля, давай успокаивайся, утро вечера мудренее. Уже 12 часов, давно отбой был, завтра опять на берег! - успокоил говоруна Граненко и вышел из каюты, плотно прикрыв за собой дверь.
А следующий день погода успокоилась, портовые буксиры поставили нас к причалу. Начались погрузо-разгрузочные работы. Команда спокойно спускалась на берег и направлялась мелкими группами в город Пусан. Теперь уже не нужно было, как в советское время, назначать в каждую группу старшего и инструктировать всех о "вражеских происках и провокациях". Россияне были вольны делать, что хочешь и как хочешь, но в пределах южнокорейского законодательства.
Вереницы земляков потянулись к проходной таможни. Мы с Галей тоже направились туда. Душа уже умиротворена, товары в основном закуплены. Хотелось прикупить чего-нибудь вкусненького в продовольственных магазинах. По разговорам, некоторые члены экипажа решили приобрести подержанные иномарки. На Родине в 1993 году это был шик! Стоили они в Корее от 900 до 1800 долларов. Старший механик завода Дорошенко купил 18-местный автобус 1987 года за 1800 долларов. Он не мог на него налюбоваться! Вот только как довести эту ценность до родной, но иностранной Украины? Перевозить задекларированные машины предполагалось на вертолетной площадке.
Когда мы зашли в универсам, то были поражены - после нашей торговой сети с дефицитами и бесконечными очередями, пустыми полками, мы вдруг наблюдали полные прилавки, с изобилием продуктов в ярких и красивых упаковках. Вокруг царило самообслуживание, покупатели пользовались специальными тележками. Это просто песня! Впервые купили йогурт фруктовый, на Камчатке этого "чуда" еще не видывали, пробыв много месяцев в море, соскучились по колбасе и хорошим конфетам. Правда, потом выяснилось, что эта колбаса к мясу не имеет никакого отношения и при жарке распадается на какую-то кашицу и жидкую фракцию. А конфеты настолько напичканы лимонной кислотой, что и вкус непонятен. И для себя решили, что вкуснее отечественных продуктов ничего нет!
В городском метро нам запомнилось, что уже тогда стояли автоматы с резиновыми изделиями для безопасного секса, автоматы с кофе и другими напитками.
В то время, как в России шел кровавый раздел территорий между криминальными группировками, политические баталии, отгремели бои за Белый дом, здесь, - в Пусане, говоря словами А.С.Пушкина, был "приют спокойствия, трудов и вдохновенья"!
Три дня у стенки пролетели быстро и незаметно. Впечатлений была масса. По судну прошел слух, что к капитану приезжали корейские представители на раут и обменялись презентами. Капитан-директор Алехин пребывал в приподнятом настроении, заход в иностранный порт прошел гладко, без сучка и задоринки. Пора собираться в обратный путь! Дорога наша лежала теперь через Корейский пролив, Японское море, пролив Лаперуза и далее в районы промысла наших судов с Базы тралового флота, чтобы забрать у них оставшуюся готовую продукцию, рыбную муку и ставшую ненужной после промысла сельди бочкотару. В январе ожидался окончательный приход в родной порт Петропавловск-Камчатский.
Все эти дни верный друг Грей мирно и терпеливо ждал нас с городской прогулки в каюте, не подавая голоса, он знал, чем это пахнет, хотя и имел санитарный паспорт. Зато сколько ликованья было в преданных собачьих глазах, когда он видел в дверях своих хозяев! За хорошее поведение тут же следовала прогулка по вертолетной площадке и отечественная карамелька. Корейскую же колбасу Грей наотрез отказался даже нюхать, не то, что есть, хотя по колбасным изделиям "сходил с ума"! Пес оказался патриотом! Кто же из нас мог предположить тогда, что вскоре родные прилавки заполонит подобная колбасная и мясная продукция?
Практически все российские покупатели везли с Южной Кореи кожаные куртки и пальто, век кожзаменителей на верхнюю одежду прошел.
Погода установилась прекрасная, солнышко, свежий бриз. Палубная команда стояла у швартовых концов и ждала приказа на отшвартовку. Люди скопились у борта. Они прощались с чужой землей, с сушей. Это был для многих последний рейс, но мы этого не знали…
|