Господину Председателю Временного Приамурского правительства

Экспедиция в Охотско-Камчатский край вышла из Владивостока в ночь с 24 на 25 сентября с. г. на двух кораблях: гражданское Управление во главе с Особоуполномоченным, часть воинского отряда, главный груз и пассажиры на пароходе "Кишинев" и боевая часть воинского отряда во главе с Войсковым Старшиной Бочкаревым, его штабом и всем вооружением на пароходе "Свирь". По выходе за о. Аскольд поднялся сильный норд-ост, перешедший в шторм, барометр сильно пал, корабли могли продвигаться вперед со скоростью не больше 3 миль в час, и вскоре со "Свири" был дан сигнал следовать за нею в бухту "Врангеля". Здесь оба корабля оставались до утра 26, когда снова вышли в море, но, встретив вновь сильнейший шторм, вынуждены были вернуться в ту же бухту "Врангеля".

К утру 27 шторм стих, и оба корабля снова вышли в море, держа курс вдоль берега. Не доходя миль 60 до залива Св. Ольги, корабли взяли курс на пролив Лаперуза. Не доходя пролива, "Свирь" дала сигнал, что обгонит нас и пойдет вперед прямо в Охотск, а в случае шторма будет ждать нас в одной из бухт Тауйской губы.

4 октября вечером показались очертания Охотских берегов. Корабль бросил якорь милях в 10 от берега. За туманом и темнотою "Свири" не было видно. Рано утром продвинулись ближе к Охотску и застали здесь "Свирь", которая пришла на сутки раньше. Оказалось, что отряд, находившийся на "Свири", сделал уже 4 октября ночную рекогносцировку в сторону города, переправившись через реку Охоту на кунгасах. Была абсолютная темнота, шел дождь и производившая рекогносцировку часть отряда не могла достигнуть серьезных результатов, блуждая в темноте по незнакомой местности и произвели лишь переполох в стане красных, которые, по словам Войскового Старшины Бочкарева, продолжали стрельбу еще долгое время после возвращения нашего отряда на свои позиции.

Во время этой рекогносцировки в нашем отряде было двое ранено, убитых не было.

Из расспросов местных жителей выяснилось, что у красных всего около 180 человек, вооруженных разным оружием. По правую (нашу) сторону реки Охоты оказалось до 30 местных жителей Булгинцев, получивших это название от местечка Булгин, в котором они имеют свою базу. Булгинцы во главе со своим Начальником Яныгиным и Сентяповым боролись с большевиками весь летний сезон, выбивали большевиков и из Охотска, но по своей малочисленности не могли удержать его за собой и ограничивались последнее время только тем, что не давали возможности красным переправляться на правый берег реки Охоты и старались не допускать приходящие суда к каким-то бы ни было сношениям с большевиками.

Из рассказа Войскового Старшины Бочкарева выяснилось, что наш отряд прибыл и произвел высадку как раз вовремя, чтобы помешать прибывшему в тот же день отряду красных из Якутска соединиться с Охотскими большевиками. Прибыло, по словам Бочкарева, в этот день из Якутска всего около 90 коммунистов на лошадях.

Этот отряд под начальством Вердервского, очевидно, ищя переправы на ту сторону реки Охоты, наткнулся неожиданно на 11 человек наших людей из отряда, возившихся около кунгасов, обезоружил их и взял в плен. Несомненно, им пришлось бы плохо, если бы в это время не показались наши цепи рекогносцировочного отряда. По словам самих попавших в плен, увидев наши цепи, красные моментально сели на коней, и все скрылись в том же направлении, откуда пришли, т е. по дороге на Якутск, не успев даже дать знать о своем приходе Охотским большевикам.

Если бы вновь прибывшим большевикам, отлично вооруженным (винтовками и пулеметами облегченного типа), удалось ликвидировать сначала булгинцев, соединиться с Охотскими большевиками и иметь в своих руках таким образом оба берега реки Охоты, овладеть Охотском нашему отряду было бы чрезвычайно трудно.

Теперь же Войсковой Старшина Бочкарев выражал полную уверенность в том, что в эту же ночь займет Охотск.

Около одного часу дня со стороны Охотска показалась лодка, в которой сидели два американца. За ними был послан катер, и они были доставлены на пароход "Кишинев". Один из американцев, говоривший по-русски, объяснил, что занимающие Охотск большевики просили их съездить на "Кишинев" для переговоров.

Войсковым Старшиной Бочкаревым было им объявлено, что никаких переговоров не может быть, сила на его стороне, и все красноармейцы должны стать оружие. Только в этом случае они могут рассчитывать на пощаду, в противном случае город будет подвергнут во время атаки бомбардировке, и пострадает много невинных людей. В таком роде им был дан Войсковым Старшиною Бочкаревым письменный ответ, адресованный Начальнику отряда красноармейцев и Председателю Совета города Охотска.

В течение дня была высажена с "Кишинева" еще одна сотня для усиления высаженного со "Свири" отряда. К вечеру "Свирь" встала против города и освещала его прожектором. На "Свири" была взята для поддержки отряда пушка Гачкова (системы Гочкиса. - Ред.), принадлежавшия Булгинскому отряду. Ночью на "Кишиневе" слышны были выстрелы со "Свири", из чего можно было заключить, что большевики оружие не сдали. Утром 6 октября над одним из зданий Охотска за церковью был виден большой белый флаг, а в два часа дня на том же месте взвился трехцветный Национальный флаг.

Около 4 часов дня была поручена записка от Войскового Старшины Бочкарева, в которой он извещал, что занял Охотск без боя и без потерь. Вечером Войсковой Старшина Бочкарев прибыл на "Кишинев" и рассказал подробности занятия Охотска. Ночью, по его словам, никаких операций не производилось. Утром он переправился на другой берег реки Охоты на двух кунгасах во главе 20 человек и увидел над городом белый флаг, вошел в Охотск, не дожидаясь подкрепления. Красноармейцев в городе уже не было. Они покинули город в количестве от 100 до 120 человек и унесли с собой оружие. Остались только насильственно мобилизованные и перебежчики, которых Войсковой Старшина Бочкарев после должного внушения отпустил по домам. Радость населения была неописуема. Получили, наконец, возможность вернуться в город, к своим семьям, многие, ушедшие от большевиков на ту сторону реки Охоты и не видавшие своих семейств уже месяцев пять. Так, во власти большевиков оставалась семья священника, в то время как сам батюшка вынужден был укрыться под защиту булгинцев на той стороне реки Охоты.

В тот же вечер я с лицами Гражданского Управления высадился на берег и прибыл в Охотск. По моему распоряжению было расклеено обращение мое к населению Охотско-Камчатского края и приказ мой о прибытии моем в Охотск, с предложением всем должностным лицам оставаться на своих местах под угрозой предания военному суду, в случае ухода, неотдачи дел и вверенного по службу имущества…

7-го был созван сход, на котором жители выбрали пока от себя уполномоченного для сношения с новыми властями. Собравшиеся на сход были мною и Н. М. Соколовым информированы о всех событиях, предшествовавших перевороту во Владивостоке и обусловивших его, о переходе власти к Временному Национальному Правительству, о составе Правительства, его ближайших задачах, о Приамурском народном собрании, о Дайренской и Вашингтонской конференциях, о целях экспедиции и чрезвычайной важности в настоящий исторический момент, чтобы хозяином Тихоокеанского побережья было Национальное Русское Правительство. Сделано было сообщение о жизни в Советском "раю" и указаны факты, свидетельствующие о скором конце Советской власти в России и о крушении идей большевиков и коммунистов в мировом масштабе. Все слушали с большим вниманием и не меньшим удивлением. Видимо, местные жители вследствие ложной информации имели совершенно неверное представление о том, что делается в Советской России и смутно представляли себе события во Владивостоке.

8 и 9-го производилась выгрузка людей отряда и продовольствия ему. В это время снова пришел в Охотск пароход "Взрыватель", который до нашего прихода не был допущен булгинцами к выгрузке людей и груза, ввиду имевшихся сведений о том, что он везет оружие для большевиков и рабочих, намеревающихся влиться в ряды большевиков. О причине задержания "Взрывателя", о реквизиции находящихся на нем грузов по распоряжению Начальника отряда Войскового Старшины Бочкарева мною одновременно предъявляется в особом докладе по жалобе хозяина реквизированного груза.

Так как "Взрыватель", имея осадку всего одиннадцать футов, намерен разгрузиться, пройдя через бар и зайдя в устье реки Охоты, то, по соглашению с командиром парохода "Взрыватель", на последний были перегружены с "Киева" мука и некоторые другие грузы отряда, для более скорой и удобной выгрузки на берег. После тщательного промера бара, "Взрыватель" сделал попытку войти в реку, но ввиду уменьшения высоты прилива в эти дни месяца и сильного берегового ветра, сел носом на мель на 2-м баре, имея под носом 101/2 фут и под кормой 16 фут.

Немедленно же были приняты меры к разгрузке "Взрывателя", чтобы уменьшить его осадку, но благодаря начавшемуся сильному шторму, разгрузку пришлось прекратить.

В это время прибыл на Охотский рейд еще пароход "Тунгуз", принадлежащий Ставракову и зафрахтованный Свенсоном и К-о.

Вследствие начавшегося шторма, оба корабля "Кишинев" и "Свирь" вынуждены были сняться с якоря и уйти отстаиваться в одной из бухт по Охотскому побережью. Не зная, с какими целями пришел "Тунгуз", и опасаясь, что он мог привезти оружие и припасы для большевиков, Начальник отряда приказал ему следовать за собою для осмотра его в одной из ближайших бухт. 13-го все три корабля отдали якорь в Ейринейской бухте. На "Тунгузе" оказалось лишь некоторое количество нарезного оружия, принадлежащего Свенсону. Оружие это г. Свенсон согласился уступить для отряда на договоренных условиях, и "Тунгузу" было разрешено дальнейшее плавание, 13 и 14-го с "Кишинева" перегружался на "Свирь" и "Тунгуз" уголь. "Тунгуз" просил уступить ему 50 тонн угля.

Начальник отряда Войсковой Старшина Бочкарев еще в Охотске заявил мне, что он по стратегическим и некоторым другим соображениям решил изменить первоначальный план экспедиции и вместо образования базы отряда в районе Аян - Охотск находит более целесообразным организовать базу в районе селения "Ола", отстоящем от Охотска около 400 миль к западу.

Для меня такое изменение плана было совершенно неожиданное и непонятное, но, не зная, что такое представляет из себя "Ола", каковы средства сообщения ее с Охотском, и, не имея ни достаточных сведений в военном деле, ни авторитета для того, чтобы убедить Войскового Старшину Бочкарева отказаться от изменения первоначального плана, я до прибытия нашего в Олу должен был ограничиться тем, что выразил Бочкареву свое крайнее удивление и сомнение в правильности принятого им решения.

Не допуская никаких изменений своего решения, Войсковой Старшина Бочкарев заявил мне, что в Охотске он оставляет самостоятельный отряд около 200 человек под командой капитана Грандульса.

Вопреки мнению Бочкарева, считая Охотск в стратегическом и административном отношениях важнейшим пунктом, главенствующим на всем Охотском побережье, я с своей стороны решил оставить в Охотске своего помощника Полковника Покровского, представив ему замещать меня по всем делам Гражданского Управления. Полковник Покровский вместе с Начальником уезда Соболевым благополучно высадился в Охотске и приступили к отправлению своих должностей. Как для размещения отряда, так и для квартир лиц Гражданского Управления в Охотске оказалось достаточно помещения без притеснения местных жителей.

14 Октября "Свирь" с частью отряда отправилась обратно в район Охотска и Иня для участия в ликвидации большевиков в этом районе и для того, чтобы помочь, в случае надобности, "Взрывателю" сняться с мели, а мы на "Кишиневе" отправились далее в Олу. По дороге заходили в Аматонский залив против устья реки Яна и в бухту Гертнера. Войсковой Старшина Бочкарев исследовал эти бухты и условия стоянки в них судов. Бухты эти оказались совершено пустынными. 18-го прибыли в бухту против селения Ола. В Оле большевиков не оказалось, напротив, сюда укрылись несколько семейств, бежавших от большевиков из Якутска и из Охотска. По осмотре бухты и окружающей местности, Войсковой Старшина Бочкарев отказался от создания в Оле, главным образом вследствие того, что Ольская бухта была слишком открытой и для ветров, и для стоянки судов неудобной. В Ольской церкви священником отряда был отслужен молебен, на который собрались все жители селения.

После молебна Н. М. Соколовым, так же как и в Охотске, были разъяснены собравшимся жителям цели экспедиции и нарисована картина современного политического положения в Советской России и на Дальнем Востоке. В Оле оказались два склада: один Центросоюза и другой бывший казенный, перешедший в ведение Союза Камчатских Кооперативов. Моим приказом для последнего было восстановлено название казенного склада, и склад этот подчинен Уполномоченному Охотского уезда. В Оле для несения административно-полицейских обязанностей назначен пристав, в район которого входит все побережье от Тауйска до Ямска и в глубь на 150 верст, с подчинением его Уполномоченному Охотского уезда. В помощь приставу оставлено несколько солдат отряда. Название полицейского пристава применено мною по просьбе населения, как более знакомого ему и понятного. Для руководства приставам в их деятельности Н. М. Соколовым оставлена особая инструкция, мною утвержденная. Ольское население выражало искреннюю радость по поводу прибытия, обеспечивающего им жизнь и устранение опасности со стороны Охотских большевиков.

Во время пребывания нашего в Оле получено по радио известие из Охотска, что "Взрыватель" снялся с мели, а "Свирь" по выполнении возложенных на нее задач выходит в Олу.

21-го числа "Кишинев" вышел в Тауйск и стал против устья реки Яна. В Тауйске большевиков также не оказалось.

Заведывание Тауйским казенным складом поручено местному священнику. 22-го посетили бухту Арман и 23-го вернулись в Олу, где застали возвратившуюся из Охотска "Свирь". Прибывший на "Свири" Генерал Поляков доложил, что вся местность от Охотска до Иня очищена от большевиков. Несколько большевиков было захвачено в плен и привезено на "Свири".

Более опасные и активные, на которых указывали Сентяпов и булгинцы - Ведерников и Бедрищев, были переданы 23 Октября военно-полевому суду, образованному на "Свири" при участии представителя от Гражданского Управления. По недостатку улик оба подсудимые были судом оправданы. 24 Октября "Свирь" с частью отряда в количестве 100 человек под командой Генерала Полякова была отправлена вперед для занятия Петропавловска. Ввиду Портсмутского договора, запрещающего нам содержать войска на Камчатке, пришлось отправляемый отряд назвать Петропавловской жандармской командой. Генерала Полякова я до моего прибытия уполномочил особым предписанием меня замещать и действовать от моего имени.

В Оле с Н. М. Соколовым вновь убеждали Войскового Старшину Бочкарева отказаться от мысли создать базу на Охотском побережье, ввиду отрезанности всех этих пустынных мест от главной части отряда в Охотске и от населенных пунктов Камчатки, но Войсковой Старшина Бочкарев остался при своем мнении и категорически заявил нам, что он устроит базу отряда и сам останется в Наяхане, верстах в 80 от Гижиги, куда мы и отправимся. Выйдя из Олы, мы 26 Октября бросили якорь в бухте Наяхан, где и простояли до 6 Ноября.

В Наяхане на берегу оказалась только радиотелеграфная станция и несколько построек при ней для размещения ея служащих. Небольшое селение дворов в 8 оказалось верстах в 8 от станции. Войсковой Старшина Бочкарев, осмотрев бухту, станцию и побережье, нашел это место пригодным для устройства здесь своей базы и приступил к выгрузке своих запасов.

Одновременно делались промеры лагуны и бара, в предположении, что удасться завести в лагуны пароход "Взрыватель", который Войсковой Старшина Бочкарев имел намерение оставить на зимовку при себе в бухте Наяхана. Несмотря на благоприятные, казалось бы, результаты промеров, "Взрыватель" ввести в лагуну не удалось даже при самой большой высоте прилива, и Бочкарев вынужден был отказаться от мысли оставить при себе на зиму "Взрыватель". Между тем начались уже сильные холода (до 15о ниже нуля по Р[еомюру]) при сильнейших северных ветрах. Все побережье покрылось также льдом, затруднявшим выгрузку.

Все три взятые нами с собою кунгаса были при попытках начать выгрузку разбиты и затоплены. Рабочие-китайцы, участвовавшие в выгрузке, отморозили себе ноги и отказались от работы. Катера во льду также с трудом работали и беспрестанно портились. К счастью, с 2 Ноября ветер стал утихать, стало значительно теплее, и можно было приступить к выгрузке катерами, при помощи небольших лодок. С величайшим трудом вечером 6 Ноября, работая днем и ночью, Войсковому Старшине Бочкареву удалось выгрузить все, что он находил нужным, и он остался зимовать с отрядом в 40 человек, а "Кишинев" и "Взрыватель" отправились в Петропавловск.

Во время пребывания нашего в Наяхане, 29 Октября было получено радиодонесение от Генерала Полякова о том, что Петропавловск занят без боя. 11 Ноября вечером "Кишинев" бросил якорь на внешнем рейде Петропавловской бухты. Прибывший на корабль на лодке Генерал Поляков доложил подробности занятия Петропавловска.

"Свирь" подошла к Петропавловской бухте 28 Октября. Необходимо было в первую очередь занять маяк. Для этого вызвалось шесть добровольцев, которые высадились на шлюпке, заняли маяк и пошли далее по берегу, равняясь со "Свирью" и освещая местность до Соловарки.

При переходе по бухте (по внешнему рейду) со "Свири" была замечена лодка, переплывавшая бухту.

Так как лодка ни на какие сигналы со "Свири" не обращала внимания, то по направлению к ней были произведены три выстрела, и подплыла к "Свири". На лодке оказалось четыре охотника, выехавшие на охоту на ту сторону бухты. Двое эти охотников оставлены были Генералом Поляковым в качестве заложников, а двое других были отправлены в город для передачи требования большевикам сложить оружие и сдать город. На другое утро на "Свирь" явилась депутация от города во главе с Городским Головой с приветствием и с сообщением о том, что большевики оставили город, узнав о приближении "Свири", еще в 3 часа дня 28-го, все же оставшееся население не только не окажет никакого сопротивления отряду, а, напротив, встретит отряд, как избавителей от захватчиков власти.

По высадке на берег, отрядом без всяких затруднений были заняты оставленныя большевиками и пустующие казенныя здания. Свободных казенных зданий оказалось достаточно для размещения отряда, гражданского Управления и для квартир офицеров и чиновников. Все здания в порядке и требуют лишь небольшого ремонта.

На другой день утром "Кишинев" вошел на внутренний рейд и пришвартовался к берегу. Вскоре прибыл на пароход Городской Голова, некоторые представители населения и представители фирм. Все приветствовали меня и выражали радость и благодарность Приамурскому Правительству за спасение от большевиков и за восстановление в крае нормальных, спокойных условий жизни. Для того чтобы немедленно же осведомить население о задачах экспедиции, я просил Городского Голову пригласить всех желающих выслушать нашу информацию в Народный дом на следующий день. Вопрос об информации населения сильно осложнился тем, что большевики, уходя из города, испортили единственную Типографию Областного Правления в городе.

В тот же день у меня были с визитом на "Кишиневе" Китайский консул Сун-ин-тун, являлись с приветствием два офицера от Командира находящегося здесь японского стационера "Канто". На другой день в воскресенье 13 Ноября мною вместе с Н. М. Соколовским были сделаны визиты представителям Городского Самоуправления, Японскому и Китайскому консулам и Командиру японского корабля "Канто".

У всех встретили чрезвычайно радушный прием и обменялись взаимными приветствиями и пожеланиями.

В 3 часа дня в здании Народного Дома я передал собравшимся жителям г. Петропавловска и ближайших селений приветствие от Приамурского Правительства, поздравил с благополучным и бескровным избавлением от власти большевиков и выразил уверенность, что Камчатские старожилы, помня подвиги и заветы предков, окажут должную поддержку Национальному Приамурскому правительству в его героической борьбе за сохранение в целости единственного уцелевшего от общего разрушения и грабежа Дальневосточного угла нашей родины. После меня приветствовал собрание от имени Правительства Н. М. Соколов, как представитель Правительства и ближайший его сотрудник за время борьбы с большевиками. Н. М. Соколов описал затем современное состояние Советской России, сделал обзор деятельности социалистов на Дальнем Востоке после власти Адмирала Колчака и Атамана Семенова и изложил ход событий, предшествовавших революции во Владивостоке и вызвавших переворот 26 Мая. После этого им было доложено Собранию о личном составе Приамурского Правительства, о его ближайших задачах, о Приамурском Народном Собрании, о будущем Учредительном съезде, о Дайренской и Вашингтонской конференциях и о важности переживаемого исторического момента и укрепления на всем нашем Дальневосточном побережье русской национальной власти.

Последним говорил М. А. Баранов, сделавший более подробное описание событий, предшествующих перевороту 26 Мая, давший обзор исторической работы несоциалистических организаций и несоциалистического съезда, и нарисовал яркую картину самого революционного дня 26 Мая. Все слушали ораторов с напряженным вниманием. Не смотря на полное отсутствие какой бы то ни было полиции и наряда войск, порядок на Собрании самими участниками его поддерживался образцовый, ни шума, ни возгласов, не смотря на то, что в здании было до 500 человек самой разнообразной публики. Высказав еще раз пожелание собравшимся совместной дружной работы, я после речи М. А. Баранова закрыл собрание.

При ближайшем ознакомлении затем с Петропавловскими Правительственными учреждениями, с Городским Самоуправлением и личным составом служащих казенных и общественных учреждениях и с работой этих учреждений за последнее время, мы могли констатировать, что влияние большевиков за время их властвования в Петропавловске было поверхностное и весьма осторожное. Каких-либо произвольных захватов частной собственности на Камчатке, например, не было вовсе. Это объясняется, отчасти, может быть, тем, что на Камчатке большевики нашли достаточно казенного имущества в казенных складах и Центросоюзе. Для использования казенных складов был учрежден Союз Камчатских кооперативов, взявший в свое ведение казенные склады, сделавший пока из этой операции источник дохода и кормления коммунистических агентов. Этот Союз мною ликвидируется, его склады и имущество возвращаются в ведение казны и подчиняются одному из отделов Областного Управления. Часть имущества Центросоюза, особенно ценную пушнину, полученное в обмен на товары, большевики успели вывезти через своих агентов.

Распоряжение делами и имуществом Центросоюза в Охотско-Камчатском крае принял на себя по доверенности члена Правительственной комиссии М. А. Баранова и Н. М. Соколова.

Этим я и закончу обзор операции по занятию находящимся в моем распоряжении экспедиционным отрядом Охотско-Камчатского края.

О финансово-экономических мероприятиях, которые желательно осуществить в первую очередь, мною одновременно делаются представления Правительству в особенных докладах.