Как-то один приятель сказал мне: "Тимофей Михайлович! Ты пишешь рассказы о своих приятелях - моряках и рыбаках. Люди это, в основном, очень порядочные и толковые, готовые прийти на помощь в трудную минуту. А приходилось ли тебе сталкиваться с людьми нечестными, ну, наподобие Остапа Бендера?"

Конечно, приходилось. Люди такого сорта в памяти остались надолго, и чувство досады от этих встреч не покидает всю жизнь. Посудите сами. Расскажу вам невыдуманную историю об одном таком "Остапе" - звали его Валентин Войчук. Его давно уже нет в живых, так же, как и многих людей, которых он в свое время сумел обмануть, играя на их доверчивости.

Этот выпускник Астраханского рыбного техникума 1940 г. работал в Камчатрыбфлоте, а потом в Тралфлоте. Трудовую деятельность начал в АКОфлоте в должности штурмана, и самые первые его шаги на флоте начались с плутовства и мошенничества. Попал на его удочку и известный капитан дальнего плавания Александр Ефимович Миронов.

Вот что он рассказывал.

- Дело было осенью 1945 г. Я в то время командовал пароходом АКОфлота "Сима". Моя семья, находившаяся во Владивостоке, жила впроголодь. Поэтому, купив центнерную бочку рыбы, я решил попутным судном послать ее жене. В эти дни уходил во Владивосток наш танкер "Максим Горький". Валентин Войчук был на нем вторым помощником. Я доставил на катере бочку с рыбой на танкер. Там с помощью матроса затащил ее в судовую кладовую и попросил Войчука вручить бочку жене и дать после этого мне телеграмму. О том, что он может это не сделать, у меня и мысли не возникало. Время шло. "Максим Горький" уже побывал во Владивостоке, взял груз и вышел в море. Известий от жены не было никаких. Наконец, я получил телеграмму, где она сообщала, что неоднократно приходила на танкер, но Войчука так и не увидела и посылку не получила. Тогда я понял, что он оказался настоящим мошенником. Пытался я найти Войчука и на борту "Горького", когда он пришел в Петропавловск, но застать его на судне так и не смог. Он от меня прятался.

И вот однажды по делам службы я зашел в кабинет начальника флота Павла Дмитриевича Киселева и застал там Войчука. Он подписывал какие-то документы. Рассвирепев, я схватил его и начал мутузить, настолько я был на него обозлен. Но тут за него заступился Павел Дмитриевич и сказал: "Александр Ефимович! Не пачкайте руки об это дерьмо. Ведь могут пойти разговоры, что у Киселева в кабинете капитаны дерутся". Пришлось Войчука отпустить.

Прошло несколько лет. И вот в 1952 г. его назначают на "Симу" ко мне старпомом. Конечно, иметь такого вороватого старпома мне страшно не хотелось, но в отделе кадров мне сказали, что других людей нет. Так он оказался у меня в штате.

После погрузки в Усть-Камчатске мы взяли на борт пассажиров. Для заверки судовых документов я дал судовую печать второму штурману и старпому Войчуку. Переход в Петропавловск был короткий. К концу перехода я обнаружил, что Войчук продавал пассажирам "липовые" билеты - он сам наделал их на клетчатой бумаге из тетрадочных листов и заверил судовой печатью. Я схватился за голову. Ведь это был самый настоящий подлог, подсудное дело. И меня тоже могли судить за это, как лицо, способствовавшее преступлению. Ведь судовая печать хранится у капитана, и он должен следить, на какой документ ее ставят. Да и Войчук мог при разбирательстве сказать начальству, что взял меня в долю или еще что-нибудь подобное. Поди потом отмойся!

По приходе в порт "Симу" поставили в ремонт на судоверфь, а потом, через непродолжительное время, Войчука перевели в Тралфлот на пришедший с перегона СРТ "Беркут", чему я был несказанно рад. Но за короткое время пребывания на "Симе" он сумел наказать и моего третьего помощника Ивана Дмитриевича Строгина. Вот что он рассказал об этом:

"После окончания Астраханского техникума и получения диплома родители подарили мне модные тогда часы "Победа". Подарку от стариков я был очень рад. И вот однажды, когда я стоял на вахте, Войчук привел на борт женщину и представил ее всем как свою невесту. Зашел ко мне, спросил денег. Но денег в то время никто не имел, судовая касса тоже была пуста - до зарплаты было далеко. И вот Войчук, увидев у меня на руке часы, попросил дать ему их на время. "А то неудобно как-то перед невестой, - сказал он, - я старпом, а часов у меня нет, как бродяга какой. Вечером, после ее ухода я их тебе верну".

Естественно, я ему поверил, часы дал. Через некоторое время в каюте у Войчука появилось вино. Он даже меня пригласил и угостил стопкой. И ведь у меня даже и мысль не мелькнула, что это пропиваются мои часы.

Через сутки я попросил Войчука вернуть мне часы. Тот для виду кинулся искать и сокрушенно ответил, что их у него украли. Но в то, что можно украсть у человека часы с руки, я поверить, конечно, не мог и понял, что часы мои он продал за полцены и пропил. Но я надеялся, что хотя бы деньги за часы я с него взыщу: у меня в сейфе хранился паспорт Войчука, а зарплату он получал из моих рук. Так что возможность удержать стоимость часов у меня имелась. Но, как говорится, человек полагает, а Господь располагает.

Через несколько дней Войчук получил назначение в Тралфлот капитаном на СРТ "Беркут". Отбыл на новое место службы в Ковш рыбного порта, а мы остались на судоверфи. Паспорта я ему не отдал. И что вы думаете? На другой день к борту подходит катер портнадзора рыбного порта. На борт поднялся дежурный портовый надзиратель и заявил мне, что я задерживаю у себя как залог паспорт капитана "Беркута" Войчука. Я подтвердил, что это так, и объяснил, по какой причине я это сделал. На что портовый надзиратель показал мне правительственный документ, запрещающий брать в залог паспорт, и сказал, что за простой "Беркута" придется платить мне, если паспорт я не отдам. А на Войчука за украденные часы я могу подать в суд. Мне ничего не оставалось, как отдать паспорт. Так пути наши в Войчуком разошлись, и, конечно, ни копейки денег я за часы не получил, да и в суд подавать, естественно, тоже не стал…"

Вот такие истории довелось мне услышать. Но и это еще не все. Мне и самому довелось столкнуться с этим "Остапом", так сказать, в действии. Зимой 1951 г. я был старпомом на парусно-моторной шхуне. Капитан ушел в отпуск, и на его место назначили Войчука. Суда стояли в караване в порту. Судовое белье стирала прачка на берегу. По очереди старпом каждой из шхун оформлял на угольной базе уголь и доставлял его прачке на квартиру. Подошла очередь и нашего судна. В бухгалтерии я выписал две тонны угля и попросил выделить грузовую машину. Взял двух матросов и уже собрался везти уголь прачке, но тут неожиданно Войчук заявил: "Тимофей Михайлович, вы оставайтесь на борту, готовьте судно к приему комиссии. А я сам с матросами отвезу уголь". Я этому обороту даже обрадовался - все хлопот меньше. К вечеру Войчук возвратился на судно и сказал, что уголь прачке домой доставлен. Матросы в один голос это подтвердили и добавили, что уголь даже перетаскали в сарай.

Но спустя несколько дней я встретил прачку, и она сказала, что угля так и не дождалась. Как потом выяснилось, воспользовавшись тем, что матросы не знали адреса прачки, Войчук привез уголь на свою собственную квартиру. А матросы даже перенесли уголь к нему в сарай. Шума поднимать не стали, уголь прачке доставили с другой шхуны.

Но все же аферам Войчука пришел конец. В 1954 г. он куда-то пропал. В конце 1953 г. я занимался на первых курсах штурманов дальнего плавания, и с нами учился старпом с "Беркута" Виктор Смирнов. Когда зашел разговор о Войчуке, вот что он нам рассказал:

- На "Беркуте" мы вышли в поисковый рейс в район бухты Наталия. Там располагались рыбная база и небольшой поселок. И тут я убедился, что люди типа Войчука найдут возможность кого-то обмануть и на Северном полюсе.

Белье в стирку мы сдавали жене завхоза Бобровского. Как-то на рыббазу привезли спирт. Денег на судне не было. Будучи на берегу, Войчук занял в долг у Бобровского тысячу рублей и купил на них спирта. Веселился на судне несколько дней. А тут подошел конец навигации, и нам надо было сниматься в порт. Войчук вызывает меня и направляет на катере забрать у Бобровского постиранное судовое белье. Но Бобров-ский белье мне не отдал, так как капитан должен ему тысячу рублей. "Вернете долг - получите белье", - сказал он мне. Вернувшись на борт, получил от Войчука разнос за неисполнительность, и тот поехал к Бобровскому сам. Вскоре он прибыл с бельем и снова отчитал меня за нерадивое отношение к службе.

Спустя несколько суток мы пришли в Петропавловск. Рейс закончился. Войчук до прихода пограничного наряда быстренько отбыл в контору, сказав, что за деньгами. Вскоре на борт поднялся наряд пограничников контрольно-пропускного поста, стали проверять паспорта и другие документы. Спросили, где паспорт капитана. Я ответил, что паспорт у него, а он сам отбыл в контору, где, помимо прочих дел, должен получить зарплату. Старший наряда моим ответом был удовлетворен.

Но паспорта у капитана не было. Оказалось, что Бобровский отдал ему белье только тогда, когда тот заверил его в возврате денег в скором времени и для пущей убедительности оставил свой паспорт в залог. Но напрасно ждал Бобровский свои деньги. А когда понял, что стал жертвой мошенника, недолго думая, пошел на пограничную заставу и все рассказал ее начальнику. Тот, естественно, удивился рассказанному, но перед его глазами был паспорт Войчука. Возмущен таким поступком он был не меньше Бобровского. Как это так - в пограничной зоне закладывать за деньги паспорт? С таким же успехом можно документ продать любому диверсанту!

О происшедшем пошла депеша в Петропавловск в соответствующие органы. А в этих органах люди были очень серьезные, и знали, как нужно границу охранять. К великому своему изумлению они выяснили, что Войчук имеет на руках новенький паспорт, полученный в городском отделе милиции. Там же, в милиции, нашли заявление Войчука о том, что в море его, капитана СРТ "Беркут", смыло в шторм волной. Чтобы не утонуть, ему пришлось сбросить с себя китель, в кармане которого лежал паспорт. В милиции, посчитав причину уважительной и наложив небольшой штраф (десять рублей), по сути дела, символический, выписали новый паспорт.

Однако с получением депеши дело приняло серьезный оборот. Разговоры в то время были короткие. Войчука арестовали и через несколько дней осудили на два года тюремного заключения. Отбывать срок его определили в каменоломню на сопке Мишенной. Там тогда велись работы по прокладке дороги.

Вот так и получилось все по русской пословице: "Сколько веревочке не виться, а конец будет". Казалось бы, ну как Бобровский из этой далекой северной бухты найдет управу на мошенника? Но, оказалось, нашел, и при определенном стечении обстоятельств покарал очень чувствительно: Войчук лишился должности, да еще и пришлось ему отбывать тюремное заключение.

После отсидки Войчук некоторое время работал на малом рыболовном сейнере в колхозе имени В. И. Ленина. Но и там, пользуясь доверчивостью колхозников, умудрялся получать деньги за не выловленную рыбу. А потом его уже видели во Владивостоке, где он работал штурманом в Кработресте…

После нашей беседы о Войчуке старый капитан А. Е. Миронов задумчиво сказал, что о таких аферистах, как Войчук, надо писать книги. Прошло полвека после тех событий, и я решил исполнить просьбу Александра Ефимовича и других пострадавших.