Рыбная промышленность - особая отрасль хозяйства российского Дальнего Востока. Ее история тесно переплетена с теми процессами, которые происходили в регионе. На примере ее деятельности можно проследить зарождение и развитие наиболее важных государственно-политических интересов, связанных с ускоренным освоением тихоокеанского побережья. Рыбная промышленность как никакое другое направление хозяйственной деятельности способствовала заселению края, созданию береговых поселков и крупных населенных пунктов.

До прихода первых русских землепроходцев на Дальний Восток местные коренные народы осуществляли примитивное рыболовство для удовлетворения собственных потребностей в еде и кормления ездовых собак. В ХУП-ХУШ веках ситуация начала быстро изменяться. Стали применять сети, изготовленные из крепкого сетного полотна, другие орудия лова заводского изготовления (металлические крючки, остроги, гарпуны). На промыслах появились новые конструкции лодок, мотоботы. Завоз кардинально изменил возможности изготовления рыбопродукции длительного хранения. В XVIII - начале XIX веков произошел переход от индивидуального к промышленному рыболовству, и оно в этом районе России стало добывающей отраслью.

Наиболее активно развивали добычу тихоокеанских лососей. Особенно на Южном Сахалине под руководством русско-японской администрации, действовавшей в 1875-1884 гг. Если в 1876 г. в одном из основных промысловых районов - заливе Терпения - был всего лишь один участок лова, то в 1897 г. - 99 участков. Лов вели только японские рыбаки. Русским поселенцам - каторжанам до 90-гг. XIX столетия этот вид деятельности был запрещен. Если верить информации, приведенной в некоторых публикациях (Сметанин, 2006), местное население Сахалина (нивхи, айны) не были изначально готовы работать на изнуряющих лососевых промыслах, но японцы их к этому приучили. Труд аборигенов, по свидетельству А.П. Чехова, обходился японцам почти даром.

Следует обратить внимание на особенности расположения орудий лова в ходе лососевой путины. Вначале работу начинали на неводах, установленных в море на удалении более двух верст от устья реки. Затем по мере заполнения нерестилищ промысел перемещали непосредственно в реку.

Участие российских промышленников в рыболовстве на Сахалине, как, по-видимому, и на всем Дальнем Востоке, долгое время уступало японскому присутствию. Так, в 1880 г. на острове лишь один участок был арендован русским рыбопромышленником. Японцы работали на 25-ти. В 1900 г. количество наших участков составило 18, японских - 238. Промысел к этому времени постепенно охватил все побережье Сахалина. Рыбу ловили аборигены, русские промышленники и японские сезонные рабочие.

Значительная активность японцев в здешних районах была обусловлена отчасти истощением своих рыбных запасов на о. Хоккайдо. Резкий спад произошел в начале 90-х гг. XIX века. После этого с Сахалина вдвое увеличили вывоз лососевой продукции в Японию. Те же российские рыбопромышленника не имели иного рынка сбыта своей продукции. Японцы скупали рыбу у местного населения. За 1000 рыбин давали ведро некачественного спирта.

После Сахалина японские рыбопромышленники начали активно осваивать биоресурсы Амура. Известно, что в 1896 г. оттуда было вывезено 108 тыс. пудов рыбы так называемого сухого посола. Примечательно заметить, что при таком способе посола из рыбы удаляли внутренности, включая ястыки с икрой, и все это выбрасывали.

В конце XIX - начале XX веков на Дальнем Востоке начался процесс формирования и укрупнения отечественных фирм и акционерных компаний. Происходили рост рабочей силы на предприятиях и специализация в производстве рыбопродукции.

Увеличение численности российского населения Сибири и Дальнего Востока было напрямую связано с началом строительства в 1891 г. Транссибирской магистрали, открытием в 1894 г. Западно-Сибирской, и в 1899 г. - Уссурийской железной дороги. В 1896 г. учредили концессионное акционерное общество Китайско-Восточной железной дороги. Как следствие, получило развитие торговое земледелие, животноводство и рыболовство. Последнее, как было показано выше на примере Сахалина, находилось в острых конкурентных отношениях с японской рыбной промышленностью, доминировавшей в российских дальневосточных акваториях. Первый исследователь дальневосточных рыбных промыслов В.К. Бражников в 1900 г. по этому поводу отметил: "Мы, владетели богатств, оказались в тяжелой кабале у японских промышленников". Тем не менее, развитие русской рыбной промышленности было стратегически необходимо как для расширения внутренней и внешней торговли, так и для закрепления на побережье переселенцев. С 1883 по 1896 г. на Дальний Восток было переселено 80 202 человека. Многие из них впоследствии вернулись обратно в родные места.

В 1897 г. в Хабаровске было создано Приамурское управление Министерства земледелия и государственных имуществ, которое выстраивало отношения с Японией в области рыболовства. Например, было налажено взимание арендной платы за пользование рыболовными участками. В составе Управления существовал рыбный отдел, где работали два штатных заведующих рыбными промыслами, осуществлявших охрану и изучение рыбных ресурсов. Русская администрация пыталась контролировать японский промысел, однако здесь присутствовали традиционные для такой деятельности изъяны. Пошлину взимали только с учтенных уловов, при том, что львиную долю вылова вывозили тайно.

В этот же период времени орочи, гиляки, айны, нивхи в своих хозяйствах стали заниматься мелкотоварным производством. Главным товаром была рыба в свежем и соленом виде. Для производства такой продукции местные жители строили неподалеку от своих стойбищ сараи для обработки и засолки рыбы, ее копчения и хранения.

Русские для своего потребления применяли так называемый европейский (бочковой) посол рыбы. Для этого в короткие сроки были организованы мощности по изготовлению бочкотары из местной лиственницы. Отмечают большие трудности в организации российского промысла лососей на Дальнем Востоке. Здесь почти не была развита инфраструктура. Слабо присутствовала государственная власть. Использовали примитивные технологии. Существовали значительные трудности с реализацией готовой продукции.

После окончания русско-японской войны в 1905 г. был заключен Портсмутский договор, в соответствии с которым Япония получила южную часть Сахалина. Кроме того, Россию обязали заключить в 1907 г. рыболовную конвенцию и войти с Японией в соглашение о видах предоставления японским подданным прав по рыбной ловле вдоль берегов русских владений в морях Японском, Охотском и Беринговом. Установлено, что такое обязательство не затронет прав, уже принадлежащих русским или иностранным подданным в этих краях.

Русско-японская рыболовная конвенция открыла японцам широкий легальный доступ на дальневосточное побережье России, закрепила осуществляемую ими здесь экономическую деятельность, затруднила борьбу с "японизацией" российских рыбных промыслов. Большинство лучших по природным условиям и промысловым возможностям участков конвенционных вод попало в руки японцев. В 1910-1917 гг. в среднем примерно из 250 участков, сданных в аренду с торгов, им принадлежало более 200, то есть в 4-5 раз больше, чем русским промышленникам.

Русское правительство пыталось предоставлять льготы своим предпринимателям, в результате чего произошло некоторое оживление деятельности отечественной рыбной промышленности на Дальнем Востоке. Тем не менее, превосходивший ее во всех отношениях японский промысел на нашем побережье развивался интенсивнее. В 1911 г. на русских берегах появились японские консервные заводы. В 1913 г. весь дальневосточный улов составил 95059 тонн, из которого 35% было добыто японцами. После начала Первой мировой войны к 1916 г. их доля в уловах рыбы и крабов возросла до 60 %.

Русские предприниматели, не имея достаточных средств, поневоле обращались за помощью к японцам, которые охотно финансировали их, извлекая впоследствии огромные прибыли. Зависимость усугублялась необходимостью использовать японскую рабочую силу, транспорт, рыболовные материалы. Оторванные от внутренних потребительских рынков, экономически зависимые от японцев русские рыбопромышленники сбывали им в эти годы от 42 до 90% вырабатываемой продукции.

Неудивительно, что всего за несколько лет, несмотря на различные ограничения, которые пыталось установить российское правительство, японцы стали фактическими хозяевами и во внеконвенционных водах, где арендаторами рыболовных участков и владельцами предприятий были русские подданные.

В годы гражданской войны и интервенции на Дальнем Востоке положение русской рыбной промышленности значительно ухудшилось, а японской - еще сильнее укрепилось. В крайне важном Николаевском-на-Амуре рыбопромысловом районе к 1922 г. японцы имели в три раза больше рыболовных и засольных участков, чем русские. 82% пойманной в этом районе рыбы было вывезено в Японию и почти 9% - в Китай. В 1919 г. на Камчатке работало 18 японских консервных заводов, выпускавших ежегодно более 38 тыс. тонн продукции. В российском секторе в том же году на шести заводах было получено всего лишь 10% общего количества произведенных консервов. А в последующие годы они, в отличие от японских, практически не работали. Многие российские промыслы, особенно наиболее оборудованные, в этот период попросту были сожжены или разрушены.

Оживление отечественной рыбной промышленности началось с 1922 г. Вновь появившиеся промысловые организации и частные лица начали постепенно приступать к разборке и восстановлению разрушенных участков. Установление Советской власти на Дальнем Востоке совпало по времени с переходом страны к новой экономической политике, поэтому национализацию в рыбном хозяйстве здесь не проводили. Однако для возрождения рыбной промышленности у частного капитала не было достаточных сил и средств. Впрочем, создание государственной рыбной промышленности также было затруднено, поскольку не хватало оборотных средств, отсутствовала материально-техническая база. При этом сказывалась отдаленность от центров снабжения и рынков сбыта, дефицит рабочей силы, особенно квалифицированной.

Развитие отечественного рыбного хозяйства на Дальнем Востоке в значительной мере сдерживала активная деятельность здесь японских рыбопромышленников. Присутствие их в наших водах создавало условия, при которых российские предприниматели попадали в экономическую зависимость от них. Тем не менее, в 20-е годы среди некоторых руководящих сотрудников различных рыбохозяйственных организаций и предприятий (М.Казаков, Н.Ергомышев, И.Правдин) бытовало мнение о необходимости дальнейшего сохранения деятельности японских рыбопромышленников в советских водах Дальнего Востока. Считали целесообразным организацию смешанных акционерных обществ на базе российского и японского капиталов. В 20-е-30-е годы при закрытости СССР от внешнего рынка местная рыбная промышленность была единственной отраслью в этом регионе, которая имела возможность получать валюту для государства за свою продукцию. Вывозили рыбу, трепанга, крабов и т.д. Часть полученных средств направляли на развитие материально-технической базы самой рыбной отрасли.

До 1924 г. улов японцев в наших водах был выше отечественного, в 1925-1928 гг. - примерно на одном уровне с ним и лишь, начиная с 1929 г. начал уступать. Основу взаимоотношений между странами составила Советско-Японская рыболовная конвенция 1928 г. На основании этой конвенции на 30-е годы советское правительство определило рыбохозяйст-венное участие японских фирм и обществ в конвенционных водах в форме концессий (Мандрик, 2000). Японские рыбопромышленники, интенсивно развивая свою деятельность при поддержке имперского правительства, сохраняли значительное экономическое влияние в рыболовстве на Дальнем Востоке в 1927-1940 гг. Для концентрации усилий в этом направлении происходило объединение ряда фирм и обществ, приведшее к созданию крупнейшей корпорации "Ничиро гёгё кабусики кайся".

В условиях дальневосточного региона концессионная политика находила отражение и во внешнеполитической деятельности Советского Союза. Учитывая необходимость развития отношений с Японией, наше правительство одновременно стремилось расширять и укреплять государственное влияние в отечественном рыбопромышленном секторе.

Для практической реализации ежегодных рыболовных соглашений, основанных на Советско-Японской конвенции 1928 г., необходимо было смягчить и некоторым образом маскировать курс государства на вытеснение японских рыбопромышленников из конвенционных вод. Такое вытеснение произошло лишь в конце 1944 г. Политическое решение оказалось сильнее экономических выгод, выражавшихся в дополнительном источнике валютных поступлений в бюджет страны. Концессионная политика для СССР имела очевидные позитивные моменты. Она способствовала развитию рынка товаров и отчасти капиталов, вовлечению страны в международные экономические связи.

В 1923-1924 гг. ближайшей задачей рыбной промышленности Дальнего Востока стало создание государственных предприятий. Первые такие предприятия создавали в партнерстве с частным или кооперативным капиталом, что вообще для рыбной промышленности страны было характерно больше, чем для других отраслей. Так, в 1923 г. Госрыбпром и дальневосточный частный предприниматель М.М. Люри образовали акционерное общество "Дальморепродукт".

В том же году был учрежден филиал Госрыбпрома - Дальгосрыбпром. На него были возложены задачи по скорейшей организации промысла сельди, открытию сети баз по торговле рыбными продуктами и освоению совместно с частным капиталом промыслов в Охотском море и на Камчатке. Были образованы Охотско-Камчатское акционерное рыбопромышленное

общество, Дальневосточный государственный рыбопромышленный трест. Правда, примерно через год эти предприятия реорганизовали. На их базе создали Акционерное Камчатское общество. Чуть позже - Акционерное Сахалинское общество.

Акционерное Камчатское общество (АКО) стало одним из первых наиболее крупных рыбопромышленных предприятий на Дальнем Востоке (Табл. 2.1.). Оно функционировало с 1927 по 1944 гг. В результате его деятельности именно рыбная промышленность стала играть основную роль в дальнейшем хозяйственном развитии Камчатки. В ЗО-е годы АКО подчинялось Народному комиссариату пищевой промышленности и Народному комиссариату рыбной промышленности СССР. Деятельность АКО проходила под их строжайшим контролем. Центральные органы планировали все стороны жизни АКО, включая каждый рыбокомбинат в отдельности. В 1931 г. в АКО на постоянную работу остались 1996 чел.

Одновременно шел процесс формирования рыболовецких кооперативов. Доля государственной промышленности в дальневосточных водах СССР (включая улов японцев) постепенно росла. В 1923 г. она составляла лишь 4%, в 1924 г. - около 16%, в 1926 г. - 27%, а в 1937 г. - 84% (вместе с рыболовецкими колхозами).

В 1928 г. на Дальневосточном рыбопромысловом бассейне появились первые моторные суда для ведения активного морского лова. Начиная с этого года, в регионе отечественный уровень добычи водных биоресурсов устойчиво стал превышать дореволюционный.

Основными объектами дальневосточного промысла долгое время оставались тихоокеанские лососи Амура и рек Камчатки. Объемы добычи составляли 70-100 тыс. тонн. В 1908 г. на долю лососей приходилось 100% вылова, в 1913 г. - 95% (4,5% сельдь), в 1923 г. - 88% (8 % сельдь), в 1926 г. - 74% (17% сельдь). К началу 20-х гг. центр лососевого промысла почти полностью переместился на Камчатку. Если до 1914 г. Амур давал 45% уловов, около 50% - реки Камчатки и около 5% - Охотское побережье, то в 1923 г. на Камчатке добывали 75%, на Амуре - 17%, на Охотском побережье - 8%. Также изменился состав уловов. До 1914 г. около 65% приходилось на амурскую кету, а на горбушу - чуть более 30%. Нерка и кижуч составляли 5%. В 1923 г. горбуши вылавливали 55% общих объемов добычи тихоокеанских лососей, кеты - 35%, нерки и кижуча - 10%. Еще в самом начале XX века В.К. Бражников предвидел возможные последствия нерегулируемого хищнического промысла. К сожалению, его предостережения не были услышаны. Наиболее существенный подрыв запасов лососей произошел на Амуре. Падение вылова происходило на фоне увеличения количества рыболовных участков. В 1907-1918 гг. число последних в Николаевском районе увеличилось в 2 раза, а уловы летней кеты сократились более чем в 10 раз: с 6 521 590 шт. до 543 359 шт.

Отечественная история богата переменами, особенно в 30-е годы XX века. И одна из них заключалась в изменении экономического фундамента рыбной промышленности: в дореволюционное время он был построен на принципе частной собственности, в советское - на общественной, точнее на государственной собственности.

В 1939 г. Дальний Восток с инспекционной проверкой посетила руководитель рыбной промышленности страны П.С. Жемчужина. В местных архивах сохранились шесть томов отчета по этой поездке.

Список предприятий и объединений Дальнего Востока в конце 30-х-начале 40-х гг. выглядел следующим образом: рыболовецкие колхозы системы Далькрайрыбаксоюза, АКО, Акционерное Сахалинское общество, Востокрыба, Востокрыбхолод, Главвостокрыбпром, Дальгосрыбтрест, Дальгосрыбпром, Дальморепродукт, Крабоморзвертрест, Рыбакколхоз-центросоюз, Охото-Аянский госрыбтрест, Нижне-Амурский госрыбтрест, Средне-Амурский госрыбтрест, Сахалинский госрыбтрест, Трест по эксплуатации морепродуктов. В эти же годы был создан Моторрыбцентр Дальневосточного края Всесоюзного центра моторно-рыболовных станций.

В 30-е годы была создана система контроля за хозяйственной и финансовой деятельностью рыбопромышленных трестов путем отправки на Дальний Восток проверочных бригад Главрыбы и Народного комиссариата снабжения СССР, проведена работа по переселению рыбаков из центральных районов страны, подготовке рабочих кадров на рыбокомбинатах и их закреплению на постоянную работу.

На Дальнем Востоке постоянно работал уполномоченный Народного комиссариата продовольствия Главрыбы. Владивосток в 20-е - 30-е гг. был центром дальневосточного рыболовства. Здесь располагалось Главное рыбное управление Дальнего Востока, конторы основных рыбопромысловых организаций, в частности, АКО.

В этот период времени были проведены оценки состояния запасов лососевых рыб, крабов, дана характеристика российских и японских рыболовных участков на Камчатке, составлены перспективные планы развития рыбного хозяйства Дальнего Востока на 1928-1937 гг.

Во второй половине 20-х годов при формировании планов первой пятилетки особое внимание было обращено на форсированную эксплуатацию водных биологических ресурсов тихоокеанского бассейна. Тем не менее, в центральных планирующих и хозяйственных органах (Госплане и ВСНХ) была популярна "теория оптимальных районов", согласно которой промышленность следовало развивать более интенсивно в уже развитых, освоенных и обжитых районах. На Дальнем Востоке с его отдаленностью от центра, сложностью в хозяйственном освоении предлагали ограничиваться вывозом природного сырья и полуфабрикатов на зарубежные рынки.

Центральные планирующие и хозяйственные органы рассматривали первую пятилетку развития народного хозяйства с учетом ускоренной рентабельности. Для слаборазвитого в экономическом отношении Дальневосточного края такой критерий стал губительным, т.к. получить за короткое время высокие экономические результаты было не реально.

Воспоминания о недавней оккупации региона и непростое отношение Центра к Дальневосточной Советской Республики способствовали тому, что некоторые руководители страны Дальний Восток рассматривали как регион, вероятность захвата которого при военном столкновении слишком велика. Поэтому там предлагали в основном развивать добывающую промышленность, а обрабатывающую - по так называемому остаточному принципу от вложения в экономику центральных районов. Подобные подходы отрицательно сказывались на процессе перспективного планирования народного хозяйства Дальнего Востока вообще и рыбной промышленности в частности. Тем не менее ЦК ВКП(б), Совнарком и ЦИК СССР все-таки приняли ряд специальных постановлений, определивших форсированные темпы индустриализации Дальневосточного региона.

В целом, накануне первой пятилетки, рыбная промышленность страны в 1927 г. только начала приближаться к дореволюционному уровню, достигая всего 85% былой мощи. Основная часть союзной добычи рыбы (71,8%) приходилась на долю старых, закрытых рыболовных районов, а 27,2% - на новые более перспективные - Северный и Дальневосточный.

Несомненный исторический интерес представляет кадровая политика того времени. Весьма острой была проблема привлечения рабочей силы на промыслы. На путину привлекали местное сельское население. Так, в 1931 г. в Приморье трудились 4885 колхозников, на Амуре - 5425, Сахалине -1200, Камчатке - 542. Активно использовали безработных и сезонных рабочих. В конце 20-х - начале 30-х годов во Владивостоке, служившем перевалочной базой для сезонников, накануне путины собиралось до 13 тыс. чел. Затраты на завоз сезонных рабочих в 1932 г. составили 9250 тыс. руб. В 1929 г. во всей дальневосточной рыбной промышленности трудилось 30475 японских рабочих. Количество последних в дальнейшем неуклонно снижалось.

В 1928 г. Народным комиссариатом труда была разработана инструкция "О порядке переселения в Дальневосточный край кустарей, ремесленников, лиц, занимающихся добывающими промыслами и промышленных рабочих". На основе так называемого промышленного переселения в 1928 г. прибыла первая партия в количестве 566 чел. Оплата труда на промыслах была низкой, жилищные условия тяжелыми. Текучесть кадров в рыбной промышленности достигала почти 100 %. Для сокращения текучести кадров государство пропагандировало так называемое "самозакрепление труженика на предприятии" на несколько лет. Это положительно сказалось на росте численности постоянных работников. В 1927-1928 гг. на дальневосточных рыбопромышленных предприятиях и промысловых судах трудилось 468 постоянных рабочих, в 1932 г. -уже 20 тыс. чел., в 1935 г.-32,6 тыс. чел., в 1937 г. - 58,7 тыс. чел., в 1939 г. - 27,8 тыс. чел, в 1940 г. - 26 тыс. чел. Общее количество занятых составило в 1938 г. - 77,3 (42) тыс. чел., в 1939 г. - 68,6 (37,6) тыс. чел., в 1940 г. - 70 тыс. чел. / В скобках сохранявшийся дефицит рабочей силы /

С 1939 г. набор рабочей силы для рыбной промышленности региона проводил трест "Востокрыбпромкадры", находившийся во Владивостоке. После определения потребности в рабочей силе уполномоченные представители выезжали в районы предполагаемой вербовки. Там заключали договоры с населением, обеспечивали их переезд на Дальний Восток. К приезду сезонных рабочих готовили жилой фонд, который в 1939 г. составлял 77,3 тыс. кв. м жилья, рассчитанного на одновременное размещение 11 960 чел. В действительности в указанном году было задействовано 34,6 тыс. сезонников.

Средняя месячная зарплата постоянного рабочего в АКО составляла: в 1929 г. - 116 руб. 32 коп., в 1930 г. - 149 руб. 66 коп., в 1931 г. - 218 руб., в 1932 г. - 244 руб. Для сравнения, в 1928 г. сезонный рабочий в АКО получал за всю путину 66 руб.

В конце 30-х-начале 40-х годов государство активно проводило политику закрепления постоянных кадров в рыбной промышленности, С этой целью не пренебрегали и мерами принудительного закрепления рабочих кадров на производстве. 26 июня 1940 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР "О переходе на 8-ми часовой рабочий день и 7-ми

дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений". Уже в том же году по этому указу только на рыбопромышленных предприятиях Приморья были привлечены к ответственности 2227 чел., из них 834 были осуждены на различные сроки, 421 получил административные взыскания.

В августе-ноябре 1929 г. перспективность развития рыбной отрасли Дальнего Востока изучала комиссия ВЦИК СССР. По результатам обследования были сформированы расширенные варианты пятилетнего плана (Табл. 2.2.).

В основе варианта плана Союзрыбы лежали только технические возможности промыслового флота рыбодобывающих предприятий Дальнего Востока, развитие которого также было только запланировано. Одновременно был предложен вариант Дальрыбы, который оказался более проработанным, так как учитывал реальные возможности отрасли, циклические изменения численности тихоокеанских лососей, как основного объекта добычи, и возможности вылова относительно новых объектов: сельди, трески, крабов, морского зверя, китов. В конечном итоге был утвержден перспективный пятилетний план, ориентированный на обоснования, составленные в управлении Дальрыба (Табл. 2.З.).

Из таблицы 2.3 видно, что в годы первой пятилетки основным объектом отечественного промысла на Дальнем Востоке оставались тихоокеанские лососи. Вторым объектом стала сардина иваси. Впервые ее добыча была организована с парусных шаланд в 1926 г., спустя два года лов стали вести с мотобаркасов и кавасаки, а с 1930 г. - с сейнеров и дрифтеров. Была улучшена переработка рыбы. 52,4% общего выпуска продукции в регионе готовили так называемым русским, или чановым посолом рыбы. 19,4% составили рыбные и крабовые консервы, 5,8% - сушеная продукция

(трепанг, морская капуста). Сохраняли еще такой некачественный вид обработки рыбы, как "японский посол", составлявший 17,8%.

В рыбном хозяйстве Дальнего Востока в годы первой пятилетки наряду с государственным сектором продолжали действовать кооперативный, местного населения, отечественный частный и иностранный частный секторы (Табл. 2.4).

Как видно из таблицы 2.4, в течение первой пятилетки государственная рыбная промышленность в своем развитии оставалась примерно на одном уровне, в то время как рыболовецкая кооперация усилила свою деятельность, увеличив количество арендованных рыбопромысловых участков на 63%.

На Дальнем Востоке самым мощным промысловым районом оставался Охотско-Камчатский, вторым - Приморский и третьим - Амуро-Сахалинский. Рыболовные участки в них распределяла Дальрыба в плановом порядке между рыбозаготовителями советского сектора.

К концу первой пятилетки удельный вес рыболовного флота на Дальнем Востоке составил 47% союзной рыбной промышленности (Табл. 2.5).

Поскольку политический центр страны планировал осуществить социалистическую индустриализацию за счет внутренних источников накопления, перспективным планам развития рыбной промышленности Дальнего Востока был придан экспортный характер. В 1929-1932 гг. только с Камчатки за рубеж было отправлено рыбопродукции на 28,6 млн. золотых руб. С Северного Сахалина в 1930-1932 гг. - 49686 центнеров рыбопродукции и 98180 ящиков консервов. В 1927-1930 гг. дальневосточный

рыбэкспорт позволил получить стране валюты эквивалентной 120,9 млн. золотых рублей.

В конце первой пятилетки на долю рыбной промышленности Дальнего Востока приходилось 29,2% общей добычи в стране, Каспийского бассейна - 35,2%, Северного - 11,6%, Азово-Черноморского - 19,7%, Арало-Балхашского - 4,2%. Увеличился объем добычи рыбы на Крайнем Севере Дальнего Востока по отношению к Северу СССР. В 1932 г. он составлял 61,6%.

Существенные противоречия проявились при формировании второго пятилетнего плана. Различные инстанции предполагали возможности следующего вылова к 1937 г.:

Дальневосточная рабоче-крестьянская инспекция - 1415,5 тыс. тонн, Тихоокеанский институт рыбного хозяйства - 2500 тыс. тонн, Дальневосточная плановая комиссия - 1225-1600 тыс. тонн, Согласительное совещание Востокрыбы - 1000 тыс. тонн, Центральные планирующие органы - 384,7 тыс. тонн. Как показала практика (Табл. 2.6) региональное планирование на этот раз оказалось намного менее точным, по сравнению с центральным. Наиболее оптимистичные прогнозные оценки, предложенные ТИНРО в 4,5 раза превысили реальные объемы добычи.

В 30-х годах вели активное строительство рефрижераторов, береговых и судовых рыбоперерабатывающих мощностей. Последние позволяли увеличить объемы производимой продукции из лососей и сельди непосредственно в районах промысла.

Количество береговых рыбоконсервных заводов на Дальнем Востоке увеличилось с 16-ти в 1929 г. до 55-ти в 1934 г., а их мощность с 92 млн. банок - до 550 млн. Основу выпускаемой на них продукции составляли консервы из лососевых и сардины-иваси.

В конце второй пятилетки (1937 г.) общий вылов водных биоресурсов по стране составил около 1,4 млн. тонн. На долю дальневосточной рыбной промышленности пришлось 24,3% общей добычи, Волго-Каспийского бассейна - 25,0%, Северного - 20,6%, Азово-Черноморского - 19,8%, остальных районов рыболовства - 10,3%.

Рыбная промышленность Дальнего Востока к концу второй пятилетки обладала следующей материально технической базой: 2700 судов различного типа, 55 береговых консервных заводов, 412 рыбозаводов, 26 холодильников, 28 утильзаводов, 14 верфей деревянного судостроения, 26 бондарных мастерских, 3 завода для ремонта флота, завод мотостроения. В годы второй пятилетки в народном хозяйстве Дальнего Востока незанятыми оставались 398,8 тыс. рабочих мест.

Рост добычи водных биологических ресурсов в открытом море на бассейне был запланирован с 356,4 тыс. тонн в 1938 г. до 481 тыс. тонн в 1942 г.

В 1940 г. в рыбной промышленности региона работали 1197 самоходных и 1607 несамоходных судов. При этом у ПО судов истек срок эксплуатации. Самыми изношенными были плавучие краболовы, отслужившие от 20 до 40 лет. Из-за дефицита топлива в 1938 г. с Камчатки не смогли вывезти 59,8 тыс. тонн рыбопродукции, с Северного Сахалина - 5,9 тыс. тонн рыбопродукции и 20,2 тыс. ящиков консервов. Во время событий на озере Хасан в военных целях было задействовано 250 различных судов рыболовного флота.

Активное внедрение в этот период времени лова кошельковыми неводами с сейнеров позволило совершить переворот в добыче рыбы. Среднегодовой улов на одного рыбака составлял: жаберными сетями - 8,1 тонн, ставными неводами - 17,2 тонн, кошельковым неводом - до 42 тонн.

В 1938-1940 гг., благодаря исследованиям ТИНРО и личной настойчивости Д.В. Гордеева, возобновили траловый промысел, который пробовали начать еще в 1931 г. и свернули в 1933 г. В качестве обоснования причин закрытия тралового лова ссылались не на слабую обеспеченность промысла квалифицированными кадрами, а на малоизученность района промысла, отсутствие постоянных береговых ремонтных баз. Все это при-

водило к сокращению времени нахождения траулеров на промысле и невыполнению плановых заданий. С использованием траулеров на Дальнем Востоке в 1938 г. добыто 30 тыс. тонн, в 1939 - 50 тыс. тонн, в 1940 - 190 тыс. тонн водных биоресурсов.

Недостатки в организации работы рыбодобывающей промышленности Дальневосточного бассейна наиболее явно проявились при промысле сардины-иваси. В том же районе японский вылов вырос с 38,5 тыс. тонн в 1921 г. до 1,4 млн. тонн в 1939 г., американский - с 41,6 тыс. тонн в 1921 г. до 531,8 тыс. тонн в 1940 г. Уловы отечественного флота лишь незначительно превышали 100 тыс. тонн (Табл. 2.7.).

Довоенный период отмечен очень активным развитием рыболовства в регионе. Только в Охотском море общие объемы вылова к 1936 г. возросли, по сравнению с 1911 г., в 13 раз и достигли 700-780 тыс. тонн (Зенкевич, 1951). Камчатского краба добывали 50-65 тыс. тонн. Отечественные уловы составляли 100-150 тыс. тонн.

Вторая мировая война затормозила развитие морского рыболовства на Дальнем Востоке. Основное внимание вновь сосредоточили на тихоокеанских лососях, запасы которых в этот и послевоенный периоды времени находились на относительно высоком уровне. К тому же в 40-е годы резко сократилась биомасса основного объекта дальневосточного морского промысла - сардины-иваси. Ее место в уловах начали постепенно занимать

другие виды: сельдь, минтай, камбалы. Следующий подъем численности иваси произошел в 80-е годы.

Таким образом, наращивание объемов вылова в дальневосточных морях происходило за счет активного поиска новых перспективных районов рыболовства и вовлечения в промысел новых объектов. Основной прирост уловов получали за счет рыболовства в открытом море.

Можно видеть, как на протяжении столетия менялись приоритеты и в подходах к организации рыбного хозяйства и в ориентации на те или иные виды. Основными объектами промысла в разные отрезки времени были тихоокеанские лососи, сардина-иваси, сельдь, минтай. Важную роль играли крабы.

В послевоенный период рыбная промышленность Дальнего Востока стала играть лидирующую роль в стране. Она смогла обеспечить ускоренное развитие морского и океанического рыболовства, довести улов рыбы и добычу морепродуктов до 2927,0 тыс.т тонн в 1990 г. Причем за пределами собственной 200-мильной исключительной экономической зоны было добыто 167 тыс. тонн промысловых объектов.

Созданная ранее материально-техническая база морского и океанического рыболовства, несмотря на проведенное в 1992-1993 годах реформирование экономики страны, позволила рыбопромышленному комплексу Дальневосточного бассейна по-прежнему сохранить ведущую роль в рыбном хозяйстве Российской Федерации. Подтверждением служат результаты работы Дальневосточной рыбной промышленности, которые свидетельствуют, что в 2003 г. доля рыбной промышленности Дальнего Востока в общем улове составила 60%, в производстве рыбной продукции - 58,3%, в том числе пищевой - 60,1%, консервов - 20,1%.

При этом во многих регионах Дальневосточного федерального округа рыбное хозяйство по-прежнему является одной из ведущих отраслей экономики. Так, суммарный объем промышленной продукции рыбного хозяйства Камчатской области (с учетом Корякского автономного округа) в общем объеме промышленного производства составил в 2003 г. 55%, Сахалинской области - 38%, Приморского края - 24,1%. В Магаданской области этот показатель был равен 7,8%, в Хабаровском крае - 3,9%.

Годы становления новых экономических отношений для рыбопромышленного комплекса Дальнего Востока, как и всего рыбного хозяйства страны, запомнились непредвиденными трудностями. Во-первых, передел собственности сопровождался распадом многих крупных предприятий и появлением многих новых разобщенных между собой акционерных обществ и товариществ с ограниченной ответственностью. Во-вторых, разрушение хозяйственных связей, резкое повышение цен на энергоносители и другие материально-технические ресурсы, постоянный рост транспортных тарифов, взаимные неплатежи, инфляция, фискальный характер налоговой системы, неоправданно жесткая кредитная и таможенная политика, отсутствие доступной государственной поддержки и другие причины, особенно на первоначальном этапе вхождения в рынок, привели к резкому спаду в рыбопромышленном производстве.

Так, улов рыбы и добычу морепродуктов (Табл. 2.8.) лишь за 5 лет сократили в 2 раза с 2927,0 тыс. тонн в 1990 г. до 1408,0 тыс. тонн в 1994 г. Соответственно почти в 2 раза уменьшили выпуск рыбной продукции, включая консервы, в том числе в 2 раза пищевой продукции, включая консервы, и в 2,7 раза кормовой муки.

В последующие годы, произошел некоторый рост объемов вылова промысловых объектов до 2339 тыс. тонн в 2000 г. и 1979 тыс. тонн в 2003 г. Объемы производства пищевой рыбной продукции, включая консервы, также возросли и достигли 1940,0 тыс. тонн и 1671,0 тыс. тонн, соответственно. Причем при снижении объемов вылова промысловых объектов в 1,2 и 1,5 раза по сравнению с уловом 1990 г. производство пищевой рыбной продукции возросло в 2000 г. на 15%, а в 2003 г. снизилось лишь на 1,4%.

Необходимо особо подчеркнуть, что в последние годы наиболее существенное негативное воздействие на результаты работы рыбной промышленности Дальневосточного бассейна, особенно на падение уловов рыбы и добычи морепродуктов, оказало ухудшение состояния запасов основных промысловых объектов в 200-мильной исключительной экономической зоне России на Дальнем Востоке. Снижение запасов основных промысловых объектов, т.е. сокращение сырьевой базы рыболовства в отечественной экономической зоне произошло не только вследствие природно-климатических изменений гидрометеорологических и гидрологических условий обитания морских объектов, но и чрезмерной промысловой эксплуатацией некоторых из них.

Причина этого - концентрация всего промыслового флота Дальневосточного бассейна в своей рыболовной зоне и либерализация внешней торговли рыбными товарами, которые позволили отечественным рыбопромышленникам сосредоточить основные усилия на промысле тех объектов, которые пользуются повышенным спросом на мировом рынке.

Такой процесс неотвратим и достаточно логичен, поскольку движущей силой рыночной системы является прибыль, в то время как планово-распределительной системы - удовлетворение все возрастающих потребностей населения в разнообразных рыбных продуктах. Поэтому отечественное рыболовство в рамках планово-распределительной системы было ориентировано на добычу преимущественно тех ресурсов, которые обеспечивали наибольший объем вылова. Это, как правило, были высокочисленные виды, не имевшие существенного спроса на рынках развитых стран, - сельдь, скумбрия, сардинелла, хек и др. Ориентация отечественного рыболовства на рынки зарубежных стран привела к тому, что при огромном потенциале внутреннего рынка, в условиях сокращения собственного вылова, экспорт рыбы и морепродуктов был резко увеличен. В частности, в 2003 г. из 1671,0 тыс. тонн дальневосточной рыбной продукции на внешний рынок было направленно 795,9 тыс. тонн, или 47,6% всей выработанной продукции. При этом экспорт рыбы-сырца составил 30,8 тыс. тонн (14,7%), рыбы мороженой - 632,8 тыс. тонн (53,1%), в том числе минтая - 459,4 тыс. тонн, сельди - 64,9 тыс. тонн, трески - 24,1 тыс. тонн, лососей - 21,5 тыс. тонн. Экспорт мороженого филе составил 41,4 тыс. тонн или 99% от его производства; ракообразных (крабов и креветок) - 32,8 тыс. тонн при том, что их официальный вылов составил 50,2 тыс.тонн, а расход сырца на выпуск 1 тонны крабовых мороженых конечностей составляет в среднем 1,5 тонн. Экспорт моллюсков составил 7,5 тыс. тонн, при том, что их вылов за исключением кальмаров, продукция из которых реализуется в основном на внутреннем рынке, составил 7,9 тыс. тонн. Кроме того, из 23,9 тыс. тонн мороженой и соленой икры минтая и лососей на экспорт направлено 18,5 тыс. тонн или 77,4%. Из 45,2 тыс. тонн выработанной кормовой рыбной муки экспортировано 24,5 тыс. тонн или 54,2%.

В свою очередь, нерегулируемое резкое увеличение поставок за рубеж рыбопромышленниками Дальневосточного бассейна минтая, трески, крабов, креветок и других морепродуктов нарушили ценовое равновесие как на азиатско-тихоокеанском, так и на европейском рынках. Потери от этого несут в первую очередь отечественные рыбопромышленники.

Для сравнения, в 1988 г., когда в СССР были получены наивысшие объемы вылова - около 11,46 млн. тонн - на экспорт, согласно официальной статистике, было направлено 1 млн. тонн, т.е. менее 10% улова.

Необходимо регулирование экспортной политики России в отношении рыбы и других морепродуктов. По мнению большинства экспертов долгосрочным интересам отечественных рыбопромышленников отвечает расширение, экспорта продукции глубокой переработки, а не сырья или продукции первичной обработки (мороженой неразделанной, мороженой потрошеной). Следовательно, целесообразно повысить экспортные пошлины на сырье при одновременном снижении их на готовую продукцию российского производства с высокой потребительской стоимостью. Что же касается импорта, то здесь, наоборот, считают, что необходимо предусмотреть резкое снижение, вплоть до полной отмены, пошлин и прочих налоговых сборов на сырье, которое будут перерабатывать на российских предприятиях, и увеличение пошлин, и налогов на импортную продукцию, производимую у нас. Естественно, все это должно быть увязано с обязательствами, взятыми Россией по международным договорам и соглашениям, в частности с положениями Всемирной торговой организации.

В свою очередь, некоторые аналитики считают, что ужесточение условий экспорта рыбного сырья даже при смягчении условий экспорта продукции с высокой потребительской стоимостью, к производству которой большинство российских предприятий не готово, заставит российских рыбопромышленников большую часть рыбы и рыбных товаров направлять на внутренний российский рынок и тем самым способствовать повышению продовольственной безопасности страны.

Поскольку существующая материально-техническая база рыбопромышленного комплекса Дальнего Востока создана до установления рыночной экономики в стране, т.е. более пятнадцати лет назад, то основная масса добывающих судов к настоящему времени не только физически изношена, но и морально устарела.

Например, основу крупного и большого добывающего флота составляют большие морозильные рыболовные траулеры (БАТМ) типа "Пулковский меридиан" пр. 1288 (29,7% по численности), которые предназначены для лова рыбы донными и разноглубинными тралами. Поставки судов данного типа начали осуществлять с 1974 г. Их средний возраст составляет 17,2 лет.

Затем следуют большие морозильные рыболовные траулеры (БМРТ) типа "Прометей" (21,1%), предназначенные для лова рыбы донными и пелагическими тралами, переработки рыбы в мороженую продукцию в разделанном и неразделанном виде, переработки непищевого прилова и отходов рыбообработки в кормовую муку и технический жир, хранения вырабатываемой продукции и сдачи ее на транспортные рефрижераторы или транспортировки в порт. Поставки этих судов на Дальний Восток осуществляли с 1972 по 1982 гг. Средний возраст кораблей составляет 23,4 года.

На третьем месте (17,8%) находятся большие морозильные рыболовные траулеры (БМРТ) пр. 394 различных модификаций. Суда данного типа предназначены для лова рыбы донными и пелагическими тралами, переработки рыбы в мороженую продукцию, переработки непищевого прилова и отходов рыбообработки на кормовую муку и технический жир, хранения вырабатываемой продукции и передачи ее на приемно-транспортные рефрижераторы или транспортировки в порт. Поставки первой модификации этих судов (типа "Маяковский") начали в 1958 г., а прекратили в 1969 г. Поставки последней модификации этих судов (типа "Кронштадт") начали в 1974 г. и прекратили в 1978 г. Средний возраст БМРТ пр. 394 составляет 29,6 лет.

Далее следуют (10,8%) рыболовные морозильные траулеры типа "Атлантик", также предназначенные для лова рыбы донными и пелагическими тралами, замораживания рыбы в неразделанном, частично потрошенном виде, выработка рыбной муки и рыбьего жира (из печени) и транспортировки выработанной продукции в порт. Поставки судов данного типа в Дальневосточный бассейн происходили с 1969 по 1976 гг., в результате чего средний возраст таких кораблей составляет 24,6 года.

Кроме того, значительную часть (11,9%) больших добывающих судов составляют приобретенные в последние годы за рубежом, из числа находившихся в эксплуатации, большие морозильные рыболовные траулеры (БМРТ, РТМС), средний возраст которых составляет 24,4 года. Как и вышеупомянутые ранее траулеры, данные суда также предназначены для лова рыбы донным и разноглубинным тралами, выпуска готовой рыбной продукции, ее хранения и передачи на транспортные рефрижераторы или транспортировки в порт.

В целом же в группе крупного и большого добывающего флота эксплуатируется 108 судов (58,4%) сверх нормативного срока службы (20 лет).

Основу среднего добывающего флота, составляют сейнер-траулеры рефрижераторные (СТР) типа "Альпинист" пр. 503 (27,8%), средние рыболовные морозильные траулеры (СРТМ) пр. 502 различных модификаций (27,7%) и сейнер-траулеры рефрижераторные (СТР) типа "Надежный" пр. 420 (13,8%).

Сейнер-траулеры рефрижераторные типа "Альпинист" и типа "Надежный" предназначены для лова рыбы кошельковым неводом, донным или разноглубинным тралами по кормовой схеме, кратковременного хранения улова в охлажденном виде и передачи его на рыбоперерабатывающие суда. Средний возраст судов типа "Альпинист" составляет 19,5 лет, типа "Надежный" - 14,5 лет.

Средние рыболовные траулеры морозильные пр. 502 различных модификаций предназначены для лова рыбы тралом по бортовой схеме и дрифтерными сетями (СРТМ пр. 502 типа "Маяк"); лова рыбы донными и пелагическими тралами по бортовой схеме и кошельковым неводом (СРТМ пр. 502 М типа "Ольга"); лова рыбы донным и пелагическим тралами по кормовой схеме и кошельковым неводом (СРТМ пр. 502 Э типа "Железный поток" и СРТМ пр. 502 ЭМ типа "Василий Яковенко"). Выловленный сырец подвергают заморозке в неразделанном виде. Мороженую продукцию передают на приемно-транспортные рефрижераторы либо доставляют в порты самостоятельно. При этом расчетная производительность морозильных аппаратов СРТМ пр. 502 типа "Маяк" составляла 6 т/сут.; СРТМ пр. 502 М типа "Ольга" и СРТМ пр. 502 Э типа "Железный поток" - 12 т/сут.; СРТМ пр. 502 ЭМ типа "Василий Яковенко" - 22 т/сут. Средний возраст судов типа СРТМ пр. 502 составляет 32,3 года; СРТМ пр. 502 М - 27,2 года; СРТМ пр. 502 Э - 21,9 года; СРТМ пр. 502 ЭМ - 15,2 года.

Помимо данных судов в состав среднего добывающего флота входят также траулеры-сейнеры морозильные (ТСМ) пр. 333 типа "Орленок" (1,9%), предназначенные для лова донных и пелагических рыб по кормовой схеме траления, а также кошельковым неводом; средние рыболовные траулеры морозильные (СРТМ) пр. Р-8830 и РУ8-419 (3,8%), предназначенные для лова рыбы по кормовой схеме траления донным и пелагическим тралами, а также средние добывающие суда (СДС) пр. 13020, пр. 13030, предназначенные для лова рыбы донным ярусом и донными ловушками. Средний возраст этих судов составляет 19,1; 9,8 и 9,8 лет, соответственно.

Все средние добывающие суда, перечисленных выше типов, оборудованы морозильными установками и могут выпускать неразделанную, потрошеную с головой и обезглавленную мороженую продукцию. При этом суда типа СРТМ пр. Р-8830 и РУ8-419, наряду с вышеуказанной продукцией, могут производить мороженое обесшкуренное филе, кормовую рыбную муку и технический жир. Два последних вида продукции могут выпускать также и суда типа ТСМ пр. 333.

Следует отметить, что для обеспечения выбора квот на вылов крабов, креветок, трубачей, продукция из которых пользуется большим спросом в сопредельных зарубежных странах Азиатско-Тихоокеанского региона, особенно в первые годы вхождения в рынок, более 120 судов типа СТР пр. 503, СТР пр. 420 и СРТМ пр. 502 различных модификаций были переоборудованы для добычи этих объектов донными ловушками. Для добычи таких ценных видов рыб, как палтус, треска, окунь в районах с тяжелыми скальными грунтами, недоступных для ведения тралового лова, еще 35 судов типа СТР пр. 503, СТР пр. 420 и СРТМ пр. 502 были переоборудованы и оснащены крючковыми донными ярусами. Понятно, что при проведении переоборудования на всех этих судах были установлены необходимые промысловые устройства и механизмы, а на судах типа СТР - морозильные аппараты необходимой производительности.

Однако, поскольку существующая у нас практика переоснащения добывающих судов под новый вид лова с изменением первоначальной промысловой схемы и состава оборудования не может решить проблему повышения технического уровня и промысловых качеств переоборудованных судов, то средний добывающий флот Дальневосточного бассейна был дополнен в последние годы 31 специализированным ярусоловным судном зарубежной постройки (СЯМ и СКЯМ) и 49 специализированными судами для промысла донными ловушками зарубежной постройки (КРПС, РПС, РМС и СДС). Средний возраст ярусоловных судов составляет 25 лет, в том числе СЯМ пр. 1440 - 11,3 года; ловушечных судов - 22,6 года.

В целом средний возраст судов среднего добывающего флота Дальневосточного бассейна составляет 19,3 года. При этом 306 судов или 47,8% от их общей численности эксплуатируют сверх нормативных сроков службы (18 лет).

Основу малого и маломерного добывающего флота составляют суда отечественной постройки - рыболовные сейнеры (РС) пр. 388 и 388М (25,6%); малые рыболовные сейнеры (МРС) пр. 1322 и 1322Р (5,3%) и малые рыболовные сейнеры (МРС) пр. 372, пр. 1338П и 1338К (36,2%).

РС пр. 388 и 388М предназначены для лова рыбы кошельковым неводом, снюрреводом, дрифтерными сетями, сайровой ловушкой на электросвет, донным и близнецовым тралом по бортовой схеме. Средний возраст этих судов составляет 27 лет.

МРС пр. 1322 и 1322Р предназначены для лова рыбы кошельковым неводом, снюрреводом и тралом по кормовой схеме. Кроме того, МРС пр. 1322 приспособлен для промысла рыбы донным ярусом. Средний возраст этих судов - 29,8 лет.

МРС пр. 372 и МРС пр. 1338П предназначены для лова рыбы кошельковым неводом, снюрреводом, тралом, сайровой ловушкой на электросвет и обслуживания ставных неводов.

МРС пр. 1338К предназначен для лова рыбы снюрреводом, донным ярусом и обслуживания ставных неводов. Средний возраст таких судов составляет 16,6 лет.

В составе этой группы добывающего флота до сих пор находятся 40 малых рыболовных сейнеров МРС - 80 пр. 389 и МРС - 80 типа РБ-80 пр. 174, предназначенных для лова рыбы донным тралом, снюрреводом и обслуживания ставных неводов. Строили суда данного типа в 50-х годах прошлого столетия и поэтому средний возраст этих судов превышает 45 лет. В состав малого добывающего флота также входят 29 малых креветколовных морозильных траулеров (МКТМ) пр. 12 961, пр. В-275, пр. 1336 и 33 малых рыболовных траулеров рефрижераторных (МРТР) пр. 1296, пр. 1328, пр. 1282, которые предназначены для лова рыбы донным, близнецовым и разноглубинным тралами. Кроме того суда типа МКТМ могут вести лов креветок тралом по двубортной схеме. Средний возраст судов типа МКТМ составляет 14,8 лет, МРТР - 15,4 лет.

Кроме того, в составе малого и маломерного добывающего флота находятся 15 несерийных рыболовных сейнеров (РС) иностранной постройки, 99 несерийных малых добывающих судов (МДС) иностранной постройки (в основном, японских шхун) и 42 малых траловых бота (МТБ) иностранной постройки. Причем средний возраст РС иностранной постройки составляет 19 лет, МДС иностранной постройки - 17,3 года, МТБ иностранной постройки - 13,7 лет.

В целом же средний возраст судов в группе малого и маломерного добывающего флота Дальнего Востока составляет 20,5 лет. При этом 619 малых и маломерных судов на бассейне или 74% от их общего количества эксплуатируют сверх нормативного срока службы.

Малые и маломерные добывающие суда всех типов, за исключением судов типа МКТМ всех проектов, не имеют морозильных аппаратов и всю выловленную рыбу и добытые морепродукты доставляют в свежем виде для переработки на береговые или плавучие рыбообрабатывающие предприятия. Причем на судах типа МРТР всех проектов ее можно транспортировать в охлажденном виде.

Из изложенного видно, что исходя из назначения и установленного промыслового оборудования добывающий флот по применяемым способам и орудиям лова представлен в настоящее время на Дальнем Востоке отрядом судов тралового лова, в состав которого входят все крупные и большие суда, частично средние и малые; отрядом судов для добычи моллюсков и ракообразных донными ловушками, в состав которого входят средние и малые суда; отрядом судов для лова рыбы донными ярусами, в состав которого также входят средние и малые суда. Кроме того, часть средних и малых судов оснащена промысловым оборудованием для лова рыбы различными способами и орудиями лова. Так, суда типа СТР пр. 503, СТР пр. 420, СРТМ пр. 502М, Э, ЭМ, помимо тралового, могут производить кошельковый лов рыбы, а при установке светового оборудования также и лов сайры бортовыми ловушками или кормовыми подхватами. Суда типа РС пр. 388М, МРС пр. 1322, МРС пр. 372 и 1338П, помимо тралового, могут вести кошельковый и снюрреводный лов рыбы.

В свою очередь, такие ограниченные промысловые возможности эксплуатирующихся на Дальнем Востоке физически и морально устаревших добывающих судов вынуждают отечественных рыбопромышленников сосредоточить основные усилия на добыче морских гидробионтов такими традиционно используемыми орудиями лова, как тралы, снюррево-ды и кошельковые невода, которыми осуществляют промысел минтая, сельди, трески, наваги, камбал, терпугов, лемонемы, макрурусов, командорского кальмара, креветок и некоторых других водных объектов. В последние три года указанные орудия лова обеспечивали от 78,6% до 82,3% всего улова рыбы и морепродуктов на Дальневосточном бассейне. На втором месте по объему вылова (10,8%-12,3%) находятся ставные невода, ки составляет 19 лет, МДС иностранной постройки - 17,3 года, МТБ иностранной постройки - 13,7 лет.

В целом же средний возраст судов в группе малого и маломерного добывающего флота Дальнего Востока составляет 20,5 лет. При этом 619 малых и маломерных судов на бассейне или 74% от их общего количества эксплуатируют сверх нормативного срока службы.

Малые и маломерные добывающие суда всех типов, за исключением судов типа МКТМ всех проектов, не имеют морозильных аппаратов и всю выловленную рыбу и добытые морепродукты доставляют в свежем виде для переработки на береговые или плавучие рыбообрабатывающие предприятия. Причем на судах типа МРТР всех проектов ее можно транспортировать в охлажденном виде.

Из изложенного видно, что исходя из назначения и установленного промыслового оборудования добывающий флот по применяемым способам и орудиям лова представлен в настоящее время на Дальнем Востоке отрядом судов тралового лова, в состав которого входят все крупные и большие суда, частично средние и малые; отрядом судов для добычи моллюсков и ракообразных донными ловушками, в состав которого входят средние и малые суда; отрядом судов для лова рыбы донными ярусами, в состав которого также входят средние и малые суда. Кроме того, часть средних и малых судов оснащена промысловым оборудованием для лова рыбы различными способами и орудиями лова. Так, суда типа СТР пр. 503, СТР пр. 420, СРТМ пр. 502М, Э, ЭМ, помимо тралового, могут производить кошельковый лов рыбы, а при установке светового оборудования также и лов сайры бортовыми ловушками или кормовыми подхватами. Суда типа РС пр. 388М, МРС пр. 1322, МРС пр. 372 и 1338П, помимо тралового, могут вести кошельковый и снюрреводный лов рыбы.

В свою очередь, такие ограниченные промысловые возможности эксплуатирующихся на Дальнем Востоке физически и морально устаревших добывающих судов вынуждают отечественных рыбопромышленников сосредоточить основные усилия на добыче морских гидробионтов такими традиционно используемыми орудиями лова, как тралы, снюррево-ды и кошельковые невода, которыми осуществляют промысел минтая, сельди, трески, наваги, камбал, терпугов, лемонемы, макрурусов, командорского кальмара, креветок и некоторых других водных объектов. В последние три года указанные орудия лова обеспечивали от 78,6% до 82,3% всего улова рыбы и морепродуктов на Дальневосточном бассейне. На втором месте по объему вылова (10,8%-12,3%) находятся ставные невода, которые используют на промысле лососевых рыб, нерестовой сельди и мойвы. Что же касается остальных орудий лова, таких как донные яруса, донные ставные сети, донные и бортовые ловушки, применяемых для лова трески, палтусов, макрурусов, скатов, крабов, креветок, трубачей и тихоокеанской сайры, то их роль в улове промысловых объектов на Дальнем Востоке гораздо менее значима. При этом именно на добыче перечисленных объектов задействовано основное количество средних и малых добывающих судов. Так, донные яруса и донные ставные сети обеспечили 1,9%-2,2%, донные ловушки - 2,1%-2,6%, кормовые подхваты и бортовые ловушки -2,9%-4,3% от общего улова рыбы и добычи морепродуктов на бассейне.

Нельзя не отметить, что при эксплуатации добывающих судов сверх нормативного срока службы возникает ряд проблем. Среди них сокращение производственных возможностей, увеличение объемов и стоимости ремонтов и технического обслуживания, повышение риска аварийности и снижение технического уровня добывающего флота в целом. В совокупности это приводит к росту затрат на выпуск продукции, снижению безопасности мореплавания, замедлению темпов внедрения достижений научно-технического прогресса во всех областях промышленного рыболовства, переработки рыбы и морепродуктов.

Основная часть добывающего флота Дальнего Востока, вне всякого сомнения, должна быть в самое ближайшее время заменена на технически более совершенные и более производительные суда. Без этого сложно расчитывать на увеличение вылова традиционных объектов промысла, и организацию добычи перспективных объектов промысла как в исключительной экономической зоне России, так и в открытых районах Тихого океана.

Прежде, чем определить технические, производственные, эксплута-ционные характеристики добывающих судов, предназначенных для замены устаревших, и их количественный состав, необходимо разработать механизм установления и поддержания равновесия между состоянием запасов водных биологических ресурсов и промысловыми возможностями добывающего флота. Обусловлено это тем обстоятельством, что в последние годы, несмотря на постоянное снижение запасов промысловых объектов в исключительной экономической зоне России на Дальнем Востоке, количество добывающих судов в рыбохозяйственном комплексе Дальневосточного Федерального округа не только не уменьшается, а наоборот, увеличивается. Так, если в 1990 г. на балансе рыбопромышленных предприятий и рыболовецких колхозов находилось 1403 добывающих судна, то в 1999 г. - 1508, а в 2003 г. - уже 1661 судно (Табл. 2.9.).

Таким образом, численность добывающего флота за данный период времени возросла на 258 единиц, или почти в 1,2 раза. Причем увеличение было обусловлено исключительно ростом численности средних и малых добывающих судов. Их количество увеличилось на 180 ед. (39,1%) и 163 ед. (24,2%) соответственно. В то же время количество крупных и больших добывающих судов было сокращено на 85 ед. (31,5%).

Одновременное воздействие таких разнонаправленных процессов, как снижение ОДУ водных биологических ресурсов и рост численности добывающих судов, привело к избытку промысловой нагрузки на традиционно облавливаемые виды рыб и нерыбных объектов в исключительной экономической зоне России на Дальнем Востоке.

В свою очередь, такой избыток добывающего флота кроме биологического наносит ущерб и экономике рыбного хозяйства Дальневосточного бассейна.

Биологический ущерб заключается в том, что избыток мощностей для промысла традиционных объектов вынуждает рыбопромышленников заниматься неконтролируемым хищническим ловом, что в итоге приводит к превышению разрешенного изъятия. При переловах сужается или вообще подрывается база для последующего естественного воспроизводства водных биологических ресурсов, так как популяции гидробионтов способны восстанавливать и поддерживать свою численность лишь до определенного уровня их естественной и промысловой смертности.

Рассматривая рыбопромысловый флот, можно отметить, что к моменту распада СССР на Дальнем Востоке базировалась примерно 1/з крупнотоннажного, малого и маломерного флота страны и почти 55% среднетоннажного.

До конца 50-х годов вся переработка добытой рыбопродукции на Дальнем Востоке была сосредоточена на берегу. Начиная с 60-х годов, уловы начали обрабатывать в море на судах. Основную часть сырца либо солили, применяя затем для транспортировки бочкотару, либо консервировали. При этом соль, бочки и пустые консервные банки в районы промысла и переработки завозили из достаточно отдаленных мест.

Развитию отечественного рыболовства на Дальнем Востоке были присущи черты, существенно выделявшие его из общей системы становления рыбохозяйственного комплекса страны. Быстрые темпы роста объемов вылова значительно опережали прирост населения в этом регионе. С позиций сегодняшнего времени сложно понять, какие на самом деле существовали приоритеты и причинно-следственные связи в тот исторический период. С одной стороны, наращивание объемов вылова в определенной степени сопровождалось ростом населения на окраинных территориях страны. С другой стороны, себестоимость полученной рыбной продукции была непомерно велика. Особенно с учетом транспортных издержек на ее доставку в центральные районы страны, где проживает основная часть потребителей. С течением времени происходил рост издержек за счет развития социальной инфраструктуры рыбацких поселений.

В этой связи, по-видимому, разумнее рассматривать развитие рыбного хозяйства на Дальнем Востоке как один из элементов геополитики, направленной на закрепление населения на окраинных территориях и удержание этих территорий в рамках единого государства.

Следует заметить, что вся история рыболовства (или точнее рыбопереработки) в регионе связана с привлечением относительно большого числа сезонных работников. Мы привели данные позволившие оценить ситуацию с привлечением рабочей силы в период становления советской рыбной промышленности на Дальнем Востоке. Однако аналогичные подходы к обеспечению промысла и особенно переработки водных биоресурсов существовали практически все советское время.

Еще в 80-е годы прошлого столетия во многих населенных пунктах, расположенных возле рыбоконсервных комбинатов или иных перерабатывающих производств, в путину количество так называемых сезонников значительно превышало численность местного населения. Вряд ли подобный опыт пригодится для нашего времени, поскольку в таком случае рыбопродукция станет слишком дорогой. Но более важный ограничивающий фактор - это демографическая ситуация в России. Приглашать на работу становится некого.