История свидетельствует о том, что эволюционное развитие теории ренты, образно говоря, подстрелили на взлете. Это произошло, как только, с одной стороны, определились методы установления и изъятия ренты, а с другой - политики проявили готовность на практике воплотить идеи ученых. Однако и раненая теория продолжала жить. Можно только сожалеть о том, что знания сохранялись подобно водам арыка в знойной пустыне. В противном случае вооруженная новыми аналитическими приемами, которые давал предельный анализ, теория, развиваясь на потребу дня, уже превратилась бы в самостоятельное системообразующее направление налоговой политики.

И сегодня ряд достаточно авторитетных политиков и экономистов по обе стороны Атлантики продолжают настаивать на том, что предложенная классиками схема формирования государственных финансов является оптимальной для решения обострившихся социальных и экологических проблем. Например, весьма авторитетный американский ученый проф. Герман Дейли, лауреат премии "Право на жизнь" ("Honourary Right Livelihood"), которая рассматривается в качестве "альтернативной Нобелевской премии", а также лауреат премии Граумайера за идеи, направленные на совершенствование мирового порядка, считает, что за природные ресурсы следует взимать плату, адекватную экономическому эффекту от их использования в оптимальном варианте. Если этого не делать, производство размещается неэффективно, а ресурсы используются расточительно. Дейли полагает, что за счет взимания рентных платежей следует увеличить налоговую нагрузку в начале производственного процесса, т. е. при добыче сырья (речь идет только о налогообложении ренты, но не о налогах на другие доходы), и снизить налоги на труд и капитал по всей технологической цепочке доведения товаров до потребителя. Применяя предлагаемую схему налогообложения, считает он, "мы уменьшаем необходимость отнимать у людей плоды их личного труда и сбережения..., тем самым мы минимизируем возможности немногочисленных счастливых собственников земли пожинать плоды труда и предпринимательства других" [Дейли, 1999:214]. "Обложение налогом ренты не создает никаких нарушений размещения ресурсов, - утверждает ученый, - и является наиболее эффективным способом получения государственных доходов" [Daly, 1992: 68].

В 1991 г. тридцать ученых из США, Канады и Бельгии, включая проф. М. Гэффни и лауреатов Нобелевской премии в области экономики (Ф. Модильяни, Д. Тобина, Р. Солоу, У. Викри), обратились с открытым письмом к президенту СССР М. Горбачеву, в котором предупредили его о несовершенстве западных налоговых систем и опасности копирования их. Они обосновали преимущества переноса налогового бремени на природно-ресурсную ренту [Обращение..., 1993]^*

Ученые подтверждают, что оправдался прогноз Рикардо о том, что все больше природных ресурсов по мере роста их дефицита будут приносить избыточный рентный доход, подобно земле. Если во времена Смита, Рикардо и даже Маршалла называлось порядка десяти рентоприносящих ресурсов, то наш современник проф. М. Гэффни полагает, что сегодня насчитывается около тридцати природных источников избыточного дохода. Кроме широко известных по теории ресурсов ренту создают также: доступность транспортных узлов; чистый воздух (или уровень его загрязнения); время стоянок в аэропорту и пользование терминалами; природные достопримечательности (красивые ландшафты, теплый климат, ласковый бриз, экологическая чистота, доступ к прибрежной полосе и т. п.); подземные воды; геотермальная энергия; районы дамб и водохранилищ; вода в засушливых районах; право проезда; преимущественное право пользования территориями общего пользования (например, парковки на улицах Нью-Йорка); соглашения, касающиеся чужих земель (например, устраняющие конкуренцию); особые привилегии (например, исключительное право торговли в определенных регионах или местах); генофонд животных и растений; некоторые патенты на использование полезных ископаемых наиболее эффективными способами; охраняемые военными морские торговые пути; ветер (получение электроэнергии); зональные разрешения; охота и наблюдение за представителями животного мира [Гэффни, 1996].

М. Гэффни высказывает сожаление по поводу того, что в России недооценивают налогооблагаемый потенциал земель в городах. Хотя чем больше город, тем ценнее его земли. В столицах "ценность единицы земельной площади достигает астрономических величин, превращая большинство других ценностей в лилипутов. Например, на пике японского бума в 1990 году ценность земли в огромном Токио была настолько высокой, что небольшой земельный участок под императорским дворцом стоил столько, сколько стоят все земли в Калифорнии!" [Гэффни, 1999:48]. Чтобы у общества остался шанс на получение доходов от будущего роста ценности земли и других природных ресурсов, их, делает вывод Гэффни, не стоит продавать, а следует сдавать в аренду.

В странах Запада сегодня не особенно любят афишировать тот факт, что обороты теневой экономики формируются преимущественно за счет спекуляции землей и противоправных сделок в сфере природопользования, а налогообложение ренты дает неадекватно низкие поступления в национальные доходы в сравнении с реальной рентной стоимостью используемых природных богатств. Власти не любят напоминаний о том, что вследствие ущербности принятых налоговых систем и занижения бюджетного потенциала природных ресурсов растет налоговое бремя на труд и капитал. Не только Гэффни и Харрисон, но и многие другие ученые-экономисты считают, что быстрый рост криминализации общественной жизни своим происхождением во многом обязан перенесению налогов с собственности, в первую очередь с земли и природных ресурсов, на подоходное налогообложение. Подобное решение в условиях увеличивающегося дефицита и роста цен на природное сырье и энергоресурсы ведет к невиданным ранее масштабам обогащения за счет присвоения избыточного рентного дохода в сфере природопользования. В результате этого, утверждает ученый из Австралии Ф. Дей, действующая в его стране налоговая система "сложна до абсурда, дорого обходится государству и налогоплательщикам, а также предоставляет широкие возможности для уклонения от уплаты налогов в полном объеме" [Day, 1995: 43].

По оценкам экспертов, в США непосильное налоговое бремя и сложная система сбора налогов способствуют переводу в теневую экономику примерно 20-30% ВВП [Cebula, 1997]. Из документов Главной счетной палаты США следует, что до 40 тыс. иностранных фирм, осуществляющих свою деятельность в США, уходят от уплаты подоходного налога [Харрисон, Титова, Роскошная, 1999]. Расчеты, выполненные проф. Гарвардского университета М. Фельдштейном, бывшим какое-то время президентом Национального бюро экономических исследований США, свидетельствуют о том, что в настоящее время экономика США теряет 1 доллар на каждый доллар, собранный правительством в качестве налогов. Фельдштейн резко критикует налоговые органы США за нежелание более серьезно исследовать потери бюджета, вызванные несовершенством налоговых систем, и обосновать альтернативную систему налогов [Feldstein, 1996,1997].

Аналогичные сведения приводит и проф. Вирджинского университета Н. Тидеман. Он утверждает, что избежать подобного можно при рентноориентированной системе налогов, которая предпочтительнее не только с точки зрения эффективности сбора самих налогов и развития экономики, но и с позиций ресурсосбережения. В этом случае "владеть землей, не используя ее, станет дороже", и возрастет предложение земли, столь необходимой для производственных целей [Тидеман, 1999]. Он подтверждает заключения других экспертов, считающих, что в сфере природопользования США не подпадают под налогообложение суммы, составляющие более трети национального дохода. Это позволяет сделать вывод о том, что в странах с сырьевой ориентацией (в число которых усилиями реформаторов попала и Россия), усердно копирующих западные налоговые системы, от налогообложения уходят гораздо большие суммы.

Но именно налоговая система США принята в России за образец для подражания. В 1997 г. командой бывшего первого вице-премьера А. Чубайса в Государственную Думу был внесен проект российского Налогового кодекса. Особую гордость разработчиков составляло то, что он якобы вобрал в себя все лучшее из западных налоговых систем. Это, по их мнению, позволяет воплотить в Налоговом кодексе общепризнанные принципы "справедливости, равенства и рациональности"^**. Однако уже приведенные высказывания сведущих специалистов свидетельствуют об обратном. И не только они.

Проанализировав проект российского Налогового кодекса, проф. Нью-Йоркского университета Р. Нетцер, известный специалист в сфере налогообложения недвижимости, подтвердил, что этот документ, действительно, во многом копирует американскую налоговую систему. Поэтому есть опасение, что, приняв предлагаемый Налоговый кодекс, бюджет России будет ежегодно недополучать, как минимум, половину от сумм сбираемых налогов. В своем мнении Нетцер не одинок. Аналогичные ассоциации проект Налогового кодекса вызвал и у других западных финансовых аналитиков, приглашенных к обсуждению налоговых реформ в России в рамках дискуссий "круглого стола", состоявшегося в Торгово-промышленной палате 20 мая 1997 г. Доктор М. Хадсон (США), например, высказался еще более жестко, заявив, что предлагаемая система налогов поставит Россию в рабскую зависимость от высокоразвитых стран [Стенограмма..., 1997]. Ознакомившись с ходом реформ в России более обстоятельно, Хадсон в 1999 г. подготовил брошюру с символическим названием "Экономическая война против России"^***. В ней он излагает последствия послушного следования Россией далеко не бескорыстным рекомендациям МВФ, Всемирного банка и других зарубежных консультантов относительно курса экономических реформ.

Брошюра Хадсона дает ответ и на вполне резонный вопрос: почему же столь благополучны экономики западных стран, если их налоговые системы несовершенны? Он считает, что многие проблемы, возникающие из-за провалов собственных финансовых систем, нивелируются тем, что развитые страны неплохо овладели наукой жить за счет других. Эгоизм и жажда наживы не позволяют им снизить достигнутый уровень жизни у себя дома ради сохранения ресурсов сырьевых стран. Они живут по схеме: израсходовав ресурсы собственной страны и разрушив собственные экосистемы, следует повысить уровень ограбления других стран, собственные же ресурсы подлежат консервации и восстановлению в первую очередь. А неприятности соседа - это не столь важно. Подобная идеология позволяет, подобно вампиру, подпитывать свои финансовые системы за счет доноров, в число которых попала и Россия. И в этом им (развитым странам) помогает монетаризм, созданный преимущественно для внешнего потребления. Эта теория дает возможность использовать землю и природные ресурсы других стран, не прибегая к захвату, а просто вывозя ренту. Она способствует колонизации богатых природными ресурсами стран. По расчетам экспертов, в настоящее время не менее 2/3 природно-ресурсной ренты присваивается развитыми странами, которые вместо осужденного в недавнем прошлом всеми и вся мальтузианства сегодня предлагают миру нечто не менее зловещее. На Западе уже создана доктрина, по которой жить на земле в свое удовольствие может лишь "золотой миллиард" [Львов, 1999]. Естественно, к нему они относят себя, но уж никак не Россию. Ее терпеливому населению, за годы перестройки сократившемуся по численности и снизившему уровень образования, судя по всему, отведена роль рабов, занятых добычей природного сырья. Россию уже приучили вести себя так, как это нужно Западу.

Подсчитано, что сегодня на долю 20% самых богатых в мире людей приходится 83% совокупного мирового дохода, а на долю 20% беднейших - менее 1,5%. Рядовой американец в настоящее время потребляет в 34 раза больше алюминия, в 45 раз - меди, в 58 раз - фосфорного сырья, в 43 раза-нефти, в 184 раза-природного газа и т. д., чем житель Индии. Есть сведения и о том, что экономически благополучные страны вносят наибольшую лепту в загрязнение биосферы. Так, к концу 80-х предприятия США производили 270 млн т опасных отходов, европейские страны-члены ОЭСР - 25 млн т, в то время как все остальные страны мира порядка 20 млн т [Криницкий, 1999]. Поэтому было бы наивным полагать, что те, кто относит себя к "золотому миллиарду", добровольно пойдут на более справедливое распределение богатств природы. От них следует ожидать иного - огромных финансовых вливаний в разработку теорий, оправдывающих право жить за счет других.

Прописывая рецепты монетаризма другим, "США всегда отказывались применять стратегии жесткой экономии или ограничения кредитования для МВФ у себя дома"-утверждает Хадсон. Однако если до 1992 г. по прописям МВФ жили страны, погрязшие в долгах вследствие компрадорских режимов, то принятие их индустриальной державой было ее роковой ошибкой. Такого в мировой практике не случалось. Навязав России ложную экономическую теорию, констатирует Хадсон, Соединенные Штаты победили ее в "холодной" войне без помощи оружия. Несложно спрогнозировать, какой пропагандистский шквал обрушится на те из стран-экспортеров сырья, которые попытаются изменить столь порочное положение вещей.

На страницах западных изданий все чаще встречаются предупреждения об опасности, исходящей от приватизации частными лицами доходов, приносимых от использования глобальных ресурсов. Гэффни сожалеет о том, что сегодня мало кто осознает тот факт, что и волновые диапазоны (радио, телевидение, связь) - тоже природный ресурс, который дает огромный избыточный доход. В век коммуникаций рентная стоимость этого ресурса растет быстрее, "чем скорость ракет, запускающих искусственные спутники земли для передачи сигналов в соответствующем диапазоне". Гэффни приводит пример, как ничем не примечательный американский предприниматель Крег Маккау сумел получить множество прав на использование диапазонов волн для радиотелефонов, которые (права) впоследствии продал компании АТ&Т за 12 млрд. долларов США. Разбогатев за счет ловких сделок с природным ресурсом, он стал партнером Билла Гейтса, считающегося самым богатым американцем. Создав вместе фирму Тeledesik, они занялись запуском многочисленных спутников "с целью сосредоточить в своих руках права на радиоволновые диапазоны всего мира, включая и Россию, чтобы доминировать в мировых коммуникационных системах" [Гэффни, 1999:48].

Чтобы избежать экспансии частных корпораций по захвату глобальных ресурсов, многие исследователи склоняются к тому, что следует незамедлительно приступить к разработке согласованной концепции глобальной системы налогообложения для финансирования общечеловеческих потребностей, поскольку без этого переход к новому мышлению невозможно осуществить. В качестве источников формирования глобального фонда устойчивого развития рассматриваются следующие:

- налоги и пошлины на использование принадлежащих всему человечеству ресурсов, таких как океанические промысловые зоны, морские и воздушные пути, космическое пространство, морская добыча биоресурсов и полезных ископаемых, диапазоны электромагнитных волн и т. п.;

- налоги и пошлины на виды экономической деятельности, способные вызвать экологические проблемы в международных масштабах (речь идет о выбросах в атмосферу СО₂ фреонов, разливах нефти, затоплении отходов в морях и прочих способах загрязнения морской и воздушной сред);

- налогообложение военных расходов и торговли вооружением [Робертсон, 1999].

Переход к рентным оценкам позволит определять своего рода экологический капитал как отдельного государства, так и планеты в целом и на принципиально новых биосферных подходах устанавливать ущерб, наносимый окружающей среде.

Из сказанного следует, что без упорядочения глобальной бухгалтерии в сфере использования природных богатств стратегия противодействия как экологическому, так и социальному кризису несостоятельна. И в этом упорядочении весомое слово должна сказать Россия.

^* Письмо приводится в приложении к настоящей монографии.

^** См. Пояснительную записку к проекту Налогового кодекса Российской Федерации (1997).

^*** Брошюра была вынесена на обсуждение "круглого стола" на тему: "Природные ресурсы в системе государственных финансов", состоявшегося 04.11.99 в Государственной Думе.