Заверения "новых" экономистов о создании ими якобы политически нейтральной прикладной науки оказались мифом. Да и может ли быть такою наука о жизни общества и распределении создаваемых обществом доходов?! Еще Адам Смит отмечал, что мировоззрения экономистов часто формируются их политическими пристрастиями, а не служением истине. Брошюры, выходящие из-под пера ангажированных политиками экономистов и журналистов, особенно если они написаны талантливыми людьми, он называл "омерзительным порождением лживости и продажности". Вытесняя настоящие знания, экономические суррогаты, используемые расточительными и своекорыстными политиканами, не только провоцируют гражданскую междоусобицу, при которой происходят "абсолютное расточение и уничтожение капитала" и задержка "естественного накопления богатств", но и могут стать причиной "полного разорения и гибели страны" [Смит, 1993: 484,485].

М. Блауг также считает, что элемент пропаганды - неотъемлемая часть экономической науки, поэтому даже когда "мыслитель сохраняет чувство олимпийской беспричастности, философские и политические предпочтения присутствуют в самом начале анализа" [Блауг, 1994: 4, 5]. Маркс, как известно, строил свои теории на дискредитации капитализма, Рикардо - на неприязни к лендлордам. Что касается монетаризма, то особого ума не надо, чтобы понять, что его главная забота - приращение доходов транснациональных корпораций и сохранение богатства у господствующего меньшинства.

Уже триста лет ученые-экономисты продолжают утверждать, что налогообложение "труда" природы - наиболее оптимальный путь формирования государственных финансов. Идея выдержала испытание временем, но до сих пор не востребована в достаточной степени, хотя актуальность ее увеличивается по мере роста накладываемых природой ограничений на жизнедеятельность человека. И если при жизни классиков существовали большие сложности с внедрением теории в практику из-за необходимости создания объективной информации для изъятия избыточного рентного дохода в бюджет государства (вспомним, что Дж. Ст. Милль полагал, что для этого должна существовать динамическая система оценки рентной стоимости земли и добычи природного сырья, как минимум, в национальном масштабе, хотя неплохо было бы знать, какова конъюнктура цен на продукты земли и природное сырье и у ближайших соседей), то сегодня, с пришествием новых информационных технологий, для практической реализации теории ренты нет ни технических, ни организационных препятствий. Нужны желание и политическая воля.

Однако на высших уровнях политического руководства многих стран до конца не осознается, что фундаментальный сдвиг в состоянии здоровья планеты требует коренной перестройки экономических механизмов охраны природы и что оценка рентной стоимости природно-ресурсного потенциала должна быть встроена в систему национальной и ресурсной безопасности. Возобладание рентных подходов позволяет сделать перераспределение экологического капитала планеты прозрачным и справедливым, не ущемляющим национальные интересы тех стран, которые испытывают острый дефицит в средствах на восстановление природы. Информация о том, как в сравнительном плане выглядит каждое государство по причиненному природной среде ущербу и каковы средства, необходимые для восстановления природы и устранения экологической угрозы, должна стать достоянием каждого.

Так стоит ли России - стране с разрушенной либеральными реформами экономикой - и далее подобострастно копировать то, от чего так страдают западные экономики? Не правильнее ли принять незамедлительные меры к тому, чтобы поставить природно ресурсную ренту на службу обществу и сделать тот огромный природно-ресурсный и экологический капитал, которым располагает Россия, ее стратегическим оружием? Осознают ли те, кто проводит экономические реформы в России, сколь велика их ответственность перед будущим? Не преследуют ли лица, небезупречными способами старающиеся получить мандат депутата Государственной Думы, узкокорыстные цели, стремясь закрепить право олигархического капитала и компрадорской буржуазии на приватизацию ренты? Вот тот круг вопросов, которые возникают при оценке происходящего в России.

Ознакомившись с книгой М. Гэффни, нетрудно спрогнозировать, какая ожесточенная борьба предстоит в России за то, чтобы рента от природных ресурсов не шла в обход казны. Ее не избежать, поскольку в ходе реформ вольно или невольно были упущены возможности для создания системы изъятия рентного дохода государством. Отсутствие надлежащего контроля за использованием общих ресурсов со стороны общественных организаций превратило российскую власть в ужасающий сплав плутократии, бюрократии и клептократии. Эти определения становятся расхожими при оценке происходящего в России зарубежными аналитиками. Все чаще система общественных отношений в России квалифицируется как "капитализм воровских магнатов". И как бы ни хотелось кое-кому обидеться на такие оценки, жизнь все чаще дает подтверждения правильности их.

Ведь даже российский парламент с каждыми новыми выборами все больше отражает не интересы народа, который полностью дезориентирован в оценке происходящего, а интересы нефтяных и газовых королей. В ином случае непонятно, почему власти, закрепив законодательно с 1992 г. рентные платежи в природопользовании и провозгласив в правительственных программах необходимость переноса налогового бремени на рентные платежи в природопользовании^*, на практике мало что делают для того, чтобы плата за ресурсы взималась исходя из их полновесной цены, т. е. с учетом мировой конъюнктуры цен. Более чем странной выглядит нейтральная позиция правительства и в отношении распродажи российского природного сырья на мировых рынках по демпинговым ценам, беспрецедентные масштабы которой не только потрясают воображение ученых и журналистов, но и признаются официальными документами [Титова, 1999]. Однако если за 8 лет реформ природноресурсная рента не превратилась в самостоятельное системоообразующее направление российской налоговой политики, значит, государственную власть в России не заботят ни проблемы создания социально ориентированного общества (что продекларировано Конституцией России, см. ст. 7), ни проблемы сохранения природы и права граждан на благоприятную окружающую среду (там же, ст. 42), ни проблемы создания надежной системы национальной безопасности. А для латания дыр дефицитного бюджета власти продолжают вводить несправедливые в глазах общества налоги. Тогда кому же служит эта власть!?

Разбогатевшие на спекуляции природным сырьем и возомнившие, что газ, нефть, лес, рыба принадлежат им, без боя не сдадутся и добровольно не откажутся от уникальных возможностей дальнейшего обогащения за счет общего "пирога". Нет сомнений, что они попытаются расправиться с идеями любого новоявленного социального реформатора точно так же, как когда-то расправились в США с учением Генри Джорджа и теориями его великих предшественников.

Ну а пока ученые дискутируют, а ведомства безмолвствуют или "проталкивают" в парламенте устаревшие идеи, непрерывной вереницей следуют за рубежи России груженные лесом и минеральным сырьем составы, в том же направлении течет по трубопроводам нефть, плывут суда с полными трюмами "даров" моря, наглеют "бизнесмены", спекулирующие природным сырьем, и браконьеры, громя стада осетров возле волжских плотин, взвинчивают цены на некогда массовые виды рыб, превращая ранее народный продукт в деликатес, недоступный для пенсионера и рядового инженера, множатся ряды "новых русских", наживающихся в условиях бесконтрольности использования природных ресурсов. И могут наступить времена, когда наиболее продуктивные месторождения природных ресурсов будут исчерпаны, лес вырублен, а ценные популяции рыб и животных исчезнут. Тогда и проблема ренты отпадет сама собой - за ненадобностью.

^* См., например, Прогноз социально-экономического развития Российской Федерации на 1995 год // РГ, 12.11.1994; Программу "Реформы и развитие российской экономики в 1995-1997 годах" (утв. постановлением Правительства РФ от 28.04.95, № 43); проект Концепции среднесрочной-программы на 1997-2000 гг. "Структурная перестройка и экономический рост".