Глава 16

Индийский океан порадовал, встретив базу погодой солнечной и безветренной, волнами тихими и приветливыми. "Востоковцы" не преминули воспользоваться такой благосклонностью, и сразу после вахт и окончания работ не ложились спать, а дружно выползали на свежий воздух, на прием солнечных ванн, и неудивительно, что шестая палуба возле бассейна с самого утра и до вечера походила на кусочек родного одесского пляжа. Запретным местом для "курортников" оставался лишь пятачок возле кладовой, где над своим таинственным оборудованием колдовали водолазы. От мастерской посторонние держались на почтительном расстоянии, прекрасно понимая, что оборудование предназначено не для любительского погружения, не для плавания на глубине двух-трех метров неподалеку от берега, а для длительной работы на приличной глубине, причем, как правило, либо под днищем судна, либо в непосредственной близости с ним. А это всегда несет немалый дополнительный риск, ведь большинство чэпе по закону подлости случаются в штормовую погоду, и водолазам, как правило, приходится погружаться не в тихую водную гладь, а в пугающие ревущие волны. А они хоть и немного стихают на глубине, усмиряют свой буйный нрав, но все равно могут так приложить смельчака к стальному корпусу, что мало не покажется. Зевать нельзя. Но чрезмерно осторожничать тоже не всегда получается, ведь к водолазам обращаются в основном из-за проблем с винто-рулевой группой, когда на свой же винт наматывают свои же собственные сети. Или чужие. Судно теряет способность самостоятельно двигаться, и всецело попадает в прихоть океана. А если неподалеку скалы? А если волны, развернув неподвижное судно бортом, накатываются на жертву с холодным бездушным ревом, норовя опрокинуть? В такие моменты, когда счет идет на минуты, когда от мастерства и мужества водолазов зависит не только их собственная жизнь, а жизнь десятков моряков, не до осторожности. Геройская работа, словом. Поэтому водолазам не докучали, снаряжение руками не трогали, и вообще под ногами не вертелись. А если и подходили поближе, то непременно испросив разрешения, причем чрезмерным любопытством в основном грешили новички. Впервые видели настоящих водолазов так близко, причем непосредственно за работой, вот и не сдерживались в желании спросить что-нибудь, понаблюдать, увидеть воочию тщательные приготовления бывалых мореманов к романтичному визиту во владения Нептуна. И, что уж скрывать, тайно повздыхать, позавидовать в душе. По-доброму, по-дружески.

- Судовое время - семь ноль-ноль! Команде подъем! Доброе утро!

Судовой спикер, вещающий по утрам звонким голосом четвертого штурмана Василия Олейника, свидетельствовал, что на базе "Восток" начинался очередной трудовой день. Третий день после выхода в море.

- Сегодня 26 августа, среда. За прошлые сутки пройдено 340 миль, в настоящий момент мы находимся в следующих координатах…

Штурман назвал долготу, широту, предоставив всем желающим сделать пометки в личных картах, отметить место нахождения базы. На память. Все правильно, все привычно, и даже пожелание доброго утра воспринимается как добрая традиционная насмешка. Какое доброе, если спать легли во втором часу ночи, и поспали всего ничего, каких то пять часов. Вначале смотрели фильмы, дурацкие боевики, потом в комнате отдыха сражались в нарды. Дураки, нашли тоже занятие, никак не могут заставить себя ложиться спать в положенное время, в одиннадцать часов. На худой конец, в полночь. В таком графике, отводя на сон времени вдвое меньше положенного, долго не протянут, на рабочем месте начнут засыпать, как мухи. А до промысла, если верить предварительным прикидкам, приближенным к неутешительной пугающей реальности, "Востоку" предстоит идти еще почти полтора месяца. Сорок трое суток, если быть точным. Ужас… Сорок три дня, и сорок три ночи. С ума сойти. Нет, надо набираться силы воли, послать всех игроков куда подальше, и с сегодняшнего же дня начать жить по нормальному графику.

Сделав такой вывод, похожий на личное клятвенное обещание, Добринец потянулся, уперся руками в панцирную сетку, провисшую под упитанным телом Юрия Шевчука, напарника по каюте, и коллеги по работе. Юрий тоже не простой матрос, а матрос-водолаз. Толкнул несколько раз, выводя лежебоку из сонного состояния.

- Подъем, сонная тетеря! Сегодня твоя очередь вставать первым.

Юрий зашевелился, задвигался, наполняя каюту скрипом сетки. Пробубнил лениво:

- Еще две минутки подремлю, и встану. Честное слово, встану…

Добринец окончательно утвердился в правильности решения насчет графика. Вечером транжирят время часами, а утром считают каждую минутку, выгадывая до последнего момента. А до половины восьмого, когда последует приглашение на завтрак, надо успеть сходить в туалет, заправить кровати, умыться, побриться. Все рассчитано по минутам, после завтрака некогда приводить себя в порядок, надо будет настраиваться на работу. Хорошо, что начальство не перевело экипаж на двенадцатичасовой рабочий день, тогда вообще хана. Правда, непонятно, чем можно заниматься полтора месяца двенадцать часов ежедневно, если главная забота на пути на Дальний Восток заключается в одном: подготовить базу к промыслу, а для этого, если по большому счету, вполне хватит двух недель. Короче, в двенадцатичасовом графике нет никакой надобности, так что полтора месяца станут своеобразным круизом, если, конечно, с умом распорядиться предоставленной возможностью, и не тратить драгоценное здоровье на полуночные игры.

- Подъем! - Добринец снова затряс сетку. - Время вышло, без завтрака из-за тебя останемся.

Сверху свесилась взлохмаченная шевелюра, еще через секунду матрос покинул нагретое лежбище. Оставаться без завтрака Шевчук ни в коем случае не желал, о чем поведал с появившейся бодростью.

- Море любит сильных, а сильные любят пожрать. Что там у нас сегодня в программе, командир?

Добринец был руководителем группы водолазов, отцом-командиром, на котором лежала вся ответственность за группу, за профессиональную выучку, за готовность в любой момент погрузиться под воду, к работе на глубине. А работа в морской пучине - не игра в бирюльки, это вам не ухты, когда вы вышли из бухты, это большая опасность, большой риск, поэтому учебно-тренировочный период нужно освоить в полной программе, все распоряжения командира воспринимать как приказ, и исполнять беспрекословно. Тяжело в учении - легко в бою. И не важно, что командир такой же матрос, как и остальные трое водолазов.

- Проверим снаряжение, аппаратуру, - Добринец сел на кровати, и сразу же начал одеваться. Всунул ноги в тапки, снял со спинки стула брюки. - Я договорился со старпомом, сегодня бассейн в нашем распоряжении, будем весь день нырять, легкие продувать от городской пыли.

Юрий хмыкнул. Насчет долговременности и продолжительности ныряний командир немного переборщил, а вот перспектива провести весь день у бассейна отозвалась в душе мажорной ноткой. После обеда на шестой палубе, где находится бассейн, и где в специальной кладовой хранится водолазное имущество, соберутся позагорать свободные от вахт и работ, вот и пусть посмотрят на неприметную героическую работу водолазов. Пусть позавидуют. А женщины и вовсе выпадут в осадок от восхищения, от тайных воздыханий. Неспроста одна уже запала на Борьку, кругами возле парня ходит, выпуклости демонстрирует. Одной ногой пишет, другой зачеркивает. Чем он ее зацепил, интересно? Чистый паспорт и молодость - большие козыри, но на "Востоке" таких парней наберется полторы сотни, не меньше, к тому же среди потенциальных женихов есть и более перспективные, если принимать во внимание образование, должность и, стало быть, зарплату. Очень важный момент, поскольку к концу рейса в судовых семьях всплывают финансовые вопросы, и чем у "морского мужа" выше оклад, тем больше стимула у его рейсовой партнерши… Этот щекотливый момент каждая пара разруливает по-своему, и разруливает, слава богу, по-доброму, с умом и без скандалов, на "Востоке" на этой почве пока никаких эксцессов не было. И, бог даст, не будет. Будем надеяться, Борька добрую традицию не нарушит, и не станет исключением из правил. Надо будет научить уму-разуму, направить на путь истинный, подсказать, что о цене надо сразу договариваться, в первый же день, вернее, в первую же ночь, иначе потом возникнут спорные моменты, способные запятнать и имя, и репутацию. И даже, без преувеличения, изломать судьбу.

Юрий с полотенцем в руках отошел от раковины, предоставляя командиру возможность умыться. Спросил:

- Не знаешь, что она за шмара, эта парикмахерша?

Добринец сразу уловил подоплеку вопроса. Переспросил:

- К которой наш Борис клинья подбивает?

Шевчук насчет клиньев был противоположного мнения. Возразил с усмешкой:

- Не он к ней, а она к нему. Вцепилась как клещ, проходу не дает. Я же вижу.

Добринцу такое распределение ролей пришлось не по душе, хотя по большому счету ему лично не было никакой разницы, кто к кому клеится, все же приписывать инициативу женщине выглядело некорректным. Лучше считать, что клинья подбивает Борис, он мужчина, а в любовных делах мужская активность воспринимается с пониманием и одобрением. Мужчина вообще должен быть лидером, вожаком. А Борька из таких, он парень с характером. Ладно, сами разберутся, не хватало еще вмешиваться в чужие "семейные" разборки, тем более с утра пораньше. Вот же провокатор этот Юрий, подкинул новость. А тот не отставал, продолжал развивать тему.

- Вчера вечером кэп приходил на танцплощадку. Постоял, посмотрел, понаблюдал, и сказал, что попрыгунчики можно прекращать. На танцы уже почти никто не ходит, кому надо, те давно "состыковались", семьи создали, у них теперь свои танцы. На весь рейс.

Добринец рассмеялся. Через два-три месяца женская часть экипажа станет центром внимания, основной темой разговоров. Впрочем, женщины всегда и везде окружены вниманием, а уж про морячек нечего и говорить, в рейсе они с каждым днем становятся красивей и привлекательней. Недаром моряки шутят: если баба Яга начинает вызывать симпатию, значит, пора домой, на берег. Повесил полотенце, достал из рундука электробритву.

- Позавидовал? Раньше надо было думать, на берегу, теперь поезд ушел. Так что на ближайшие восемь месяцев про женщин забудь, и душу не тереби. Как сказал поэт: коль нет цветов среди зимы, то и грустить о них не надо. Понял?

Юрий покосился на зажужжавшую бритву, возразил неуверенно:

- Как не говорить, если они весь рейс будут перед глазами сиськами трясти. И чем ближе к концу рейса, тем сильней. Хочешь, не хочешь, а заговоришь. Лучше бы их на базе не было, будь моя воля, вообще запретил бы брать баб в море.

Добринец посмотрел на друга с удивлением, пытаясь понять, что на него нашло, что это он с самого утра запал на любовную тему. Молодая жена приснилась, что ли? Рано вроде бы, неделя еще не прошла после разлуки. Придется загружать работой по полной программе, почаще отправлять в морскую пучину, чтобы дурные мысли из головы выскочили. А то ишь, Борису позавидовал. Надо было жену на базу устраивать, вместе в рейсы ходить, совмещать приятное с полезным. На "Востоке" двенадцать официальных семей, зарегистрированных по закону, со штампами и соответствующими записями в паспортах. Они на судне с полным правом живут вместе, как и положено в нормальных семьях, бок о бок, в тепле и в ласке, и неудивительно, что для них тяжелый изнурительный рейс сравним с морским круизом, с безмятежным семейным отдыхом. Такому рейсу действительно можно позавидовать. И многие моряки завидуют, но жен своих, тем не менее, оставляют на берегу. Дома, с детьми. Море все-таки не для женщин, в океане счастье найти непросто, и судьба большинства "Востоковских" морячек - наглядное тому подтверждение. Добринец в прошлом рейсе после травмы помогал кадровику разбираться с бумагами, просматривал личные дела, и узнал, что из ста двадцати представительниц слабого пола лишь пятнадцать были замужними, все остальные - либо матери-одиночки, либо вдовы, либо разведенные. Либо совсем молоденькие девчушки-новички, в основном выпускницы рыбных факультетов институтов или техникумов. Некоторые из них попали на "Восток" по направлению, другие добровольно, рассчитывая за несколько рейсов заработать деньги на квартиру, встретить на "Востоке" свою вторую половинку, если повезет, и остаться на берегу, в свитом гнездышке. Обычное желание, без заморочек, без особых грез, но в реальности, к сожалению, скромное и понятное стремление превращалось в несбыточные сказочные мечтания, ибо жизнь вносила в девичьи планы свои шероховатые жесткие коррективы. И оказывалось, что свободных "половинок" мужского рода на "Востоке" не так уж много, вообще почти нет, а которые есть, те о брачных узах не думают и в загс не спешат. Совместная жизнь на рейс - пожалуйста, а вот в загс - боже упаси. Ни в коем случае. Разве лишь лет через пять-семь, тогда другое дело, а сейчас рано. Не нагулялись еще.

- Судовое время семь часов тридцать минут! - задорный голос штурмана отвлек от судьбоносных мыслей. - Команде завтракать! Приятного аппетита.

- Хорошая команда, - подытожил Шевчук, поглаживая живот в предвкушении приятной процедуры. - Как песня, слушал бы и слушал.

- Лежа на диване, - с улыбкой уточнил Добринец, направляясь следом за другом к двери.

А коридор уже наполнялся голосами, шорохом ног по палубе, дружно двигавшихся в направлении столовой. На шестую палубу. Кроме Юрия Шевчука, у моря имелись и другие любимчики, такие же сильные и крепкие, и такие же любители плотно и сытно поесть.