Глава 26

Из Москвы будущие молодожены вернулись в хорошем настроении. Олеся радовалась многочисленным столичным покупкам, особенно выбранным в "Альфе" суперсовременным дверям и перегородкам, которые раньше видела разве лишь в кино да в рекламных буклетах, и которые всего через две недели украсят дизайн рязанской квартиры. Радостное настроение Олеси затрагивало и Ковалева, рядом с улыбающейся невестой невозможно быть хмурым. Вадим и не хмурился. Кроме того, у детектива была своя весомая причина для радости, он даже испытывал некоторую неловкость оттого, что не мог поделиться ею с Олесей. Зачем девушке слышать про какие-то судовые антикоррозийники, зачем перед свадьбой забивать голову скучной информацией о цинковых анодах и прочих металлах, пусть и цветных, но не драгоценных. Абсолютно незачем. Об этих пластинах незачем знать ни убоповцу Черенкову, чтобы не догадался раньше времени о неучастии детектива в деле, ни Шмелеву и Быкову.

Соратники тоже словно прониклись приподнятым настроением детектива, и своими донесениями постарались не испортить начальнику настроение. Первым, как и требовалось по субординации, порадовал Черенков, отчаявшийся дожидаться детектива в Касимове, и не поленившийся приехать в Рязань. Для этого у него был повод.

- Гражданка Полина Бесфамильная канула в лету! - громогласно изрек убоповец, и для пущей убедительности сказанного торжественно хлопнул на стол толстенную папку. - На Бесфамильной можно поставить крест…

Взоры присутствующих уставились на черенковскую лысину. Торжественный тон убоповца никак не вязался с мрачным изречением, тем более с грозным обещанием насчет креста. Крест на ком-то поставить недолго, это дело нехитрое, но в случае с гражданкой Бесфамильной вряд ли снимет накопившиеся вопросы по ее участию в "золотом" деле, и последующему исчезновению с пудом металла. Если не больше. И уж тем более не снимет вопросы о канале переправки похищенного на "Цветмете" золота из Касимова в другие российские регионы. Причем переправки вместе с людьми.

Алексей выдержал короткую паузу, любуясь произведенным впечатлением. Когда интерес достиг апогея, особенно со стороны лейтенантов, с не меньшей важностью хлопнул ладонью по папке:

- О мадам Бесфамильной можно забыть, теперь все внимание следует переключить на мадам Лавренкову. - Из папки на свет божий появились несколько листков вперемешку с маленькими фотографиями. - Прошу любить и жаловать: Полина Николаевна Лавренкова! Собственной персоной…

Ковалев облегченно перевел дух. Фу, слава богу. Коварная и жестокая Полина Бесфамильная не только не исчезла, а еще и обрела фамилию и отчество. И, стало быть, московский адрес, поскольку листки в папке Черенкова могли оказаться лишь благодаря столичной милиции. Выяснили все-таки. Молодцы.

- Ну и шутки у тебя, уважаемый, - упрекнул убоповца Вадим, придвинув фотографии гражданки Лавренковой. - Так и напугать недолго.

Черенков довольно хмыкнул, наблюдая за детективом. Однако никакой перемены в лице Вадима не уловил, детектив умел хранить непроницаемость и невозмутимость в более экстравагантных ситуациях, нежели сейчас. Ничего особенного, на фотографиях, взятых явно из паспортного стола, была запечатлена та самая Полина Бесфамильная, двойняшка Тамары Сысоевой, ее убийца. Коварная соблазнительница и роковая судьба слесаря "Цветмета" Сергея Ушакова. И не его одного, а многих людей. Вадим вручил фотографии помощникам, взялся за листки. Адрес, прописка, биография, трудовая деятельность… Это уже кое-что, с таким ориентиром можно чувствовать себя не идущим слепо впотьмах, наощупь, а зряче и уверенно. Молодцы, москвичи, выручили. Главное, вовремя.

- Что думаешь предпринять?

Настала очередь изумляться Алексею. Он неторопливо поднял руку к голове, медленно, словно нехотя, потер лысину.

- Не понял… Почему я? А ты что же, в стороне?

- Не в стороне, а немного позади, - спохватился Вадим. - Ты руководитель операции, ты впереди на белом коне, а мы на подхвате. Верно, орлы?

Лейтенанты дружно кивнули головами, но на начальника посмотрели настороженно, тоже, видимо, почувствовали каверзу в его словах. Поскольку Черенков делиться своими соображениями не спешил, а других новостей не было, детектив обратился к "орлам". По глазам угадывалось, что поездка по области не прошла даром, и друзьям есть что сказать.

- Выкладывайте, что наскребли, - сказал Вадим. - Чем больше поведаете, тем Алексею Ивановичу будет проще принять верное решение.

Черенков хмыкнул, покачал лысиной. Похоже, настырный детектив все-таки ушел на вторые роли в расследовании, незаметно выдвинув бесхитростного убоповца на передний рубеж. Дело плохо, если даже "гений" российского сыска стал прятаться за чужую спину. Тоже мне, друг.

Быков по примеру подполковника извлек из папки фотографию и исписанный от руки листок бумаги. Это была фотография того самого бомжа, которого страсть к путешествиям неоднократно заносила в Касимовский район.

- Вася Дегтяной, - доложил Николай, правда, не столь торжественно, как минуту назад сделал Черенков. - К сожалению, никаких документов этого гражданина не обнаружено, ибо сельсовет, где он мог быть зарегистрирован, и где могли находиться какие-то справки, сгорел. Остается уповать на показания односельчан, жителей деревни Дегтяное Ряжского района.

Черенков взял фотографию, виденную уже десятки раз, покрутил в руке, бросил на стол. По закону подлости всегда так происходит, и когда удача, кажется, уже повернулась к тебе лицом, когда уже можно протянуть руку и ухватить птицу счастья за золотое перо, она неожиданно ускользает. Ну почему сгорел именно этот гребаный сельсовет, а не какой-то другой? Именно в этой самой деревушке, облюбованной Васей Дегтяным? Или Гошей Дегтянским, или кем-то еще, что теперь уже совершенно без разницы. Не сгори учреждение, знали бы точное имя, место рождения, знали бы, кого искать и где искать. Алексей приложился ладонью к голове, энергично заскреб ногтями покрасневшую лысину.

- Откуда он приехал? - спросил детектив. Вадим надеялся установить личность странника от прежних соседей, от друзей детства. Вряд ли удастся, поскольку вначале нужно установить место, откуда прибыл Гоша-Вася, а без бумаг это очень и очень проблематично. Дегтянцы опирались на слова переселенца, поэтому его малая родина с одинаковой достоверностью могла находиться в любой части бывшего Союза. Где душе хотелось, туда мог и "поселить" себя.

- Из Казахстана, - обронил Николай, и не понял, почему вдруг детектив снова потянулся к фотографии. Вроде оживился. - Он казах, Вадим Михалыч. По фотографии, правда, этого не определишь. Откуда конкретно приехал, старушка не знает, а с другими жителями мы общаться не стали. До вашего распоряжения.

Ковалев положил фотографию перед собой. Кажется, вознамерился запомнить каждую черточку в облике человека с лопатой, или даже заглянуть вовнутрь, познать характер. Хотя что в нем познавать, бомж он и есть бомж, и от нормального человека как раз и отличается бесхарактерностью и полным отсутствием воли. Плывет по течению, и не знает, где выплывет.

- Когда, говоришь, сгорел сельсовет?

Николай скосил глаза на листок. Для важности, видимо, ибо хорошо помнил подробности беседы со старушкой. Да и нечего помнить то, две-три цифры, два-три факта, вот и вся информация. Непонятно, правда, чем сей факт привлек внимание.

- Тринадцать лет назад. Опять же, со слов старушки. Но если понадобится, то точную дату установить нетрудно, этот случай наверняка нашел отражение не только в памяти сельчан, а и в сводках пожарной службы.

Вадим посмотрел на Черенкова. Он руководитель, мол, как он решит, так и будем действовать. Руководитель высокими полномочиями пользоваться не спешил, и хранил важное молчание. Пытался понять, почему детективу понадобилось узнать точную дату пожара, какое отношение день и год имеют к гражданину Дегтяному. Пожар - это понятно, пожар уничтожил все находившиеся в здании бумаги и архивы, не пощадив документов казахского переселенца. Может, как раз это бедствие и изломало ему судьбу, но какая разница, когда именно это случилось, десять или тринадцать лет назад. Уж не думает ли Ковалев, что переселенец сам запалил сельсовет, чтобы уничтожить свои старые документы, каким-то образом запятнанные, и получить новые. Может быть. Но почему тогда не получил не то что новый "чистый" паспорт, а хотя бы элементарную справку с именем, отчеством, фамилией?

- Когда казах появился в деревне?

Детектив подтверждал догадку Алексея. А Николай, в свою очередь, подтверждал рассуждения детектива, о чем совершенно не догадывался.

- Незадолго до пожара, за полгода примерно. У него как раз в те дни жена умерла, потому, наверное, и документы новые не выхлопотал. В трансе был. Пил сильно после смерти жены.

Ковалев задумчиво повертел фотографию перед глазами, ожидая от руководителя коррективы по дальнейшему расследованию. Алексей и сам прекрасно видел, что от него ждут распоряжений, предложений, но вредина сыщик своими несуразными вопросами внес такую сумятицу в бедную лысую голову, что сбил со всех мыслей. С какой стати, интересно, изо всех сил уцепился в национальность беспризорника? С какой стати, позвольте узнать, обрадовался, услышав про Казахстан? Можно подумать, речь идет о крохотном населенном пункте, где нужного человека отыскать проще простого. Ничего непонятно. Алексей уже пожалел о проявленной несколько дней назад инициативе, не надо было трезвонить об этом страннике Васе, демонстрировать фотографии, и уж тем более не надо было касимовскую эпопею бомжа увязывать с "Цветметом". Но эта информация была единственной зацепкой, вот и пришлось использовать.

Алексей вздохнул.

- Надо ехать в Москву, выяснять биографию Полины Лавренковой с детского садика и до наших дней. И всех ее друзей-знакомых. - Убоповец глянул на Ковалева, сказал с завистью: - С такими командировками, уважаемый, ты скоро станешь полноправным москвичем. Надо поселить тебя в столице, чтобы не мотался туда-сюда, не проматывал казенные деньги.

Алексей направлял соратников привычными для них маршрутами, Ковалева - в столицу, в третий раз за последний месяц, а бравых лейтенантов - по "казахскому" следу, транзитом через глухую деревушку Дегтяное. Тоже для установления биографии, и тоже начиная с самого детского садика. Сомнительно, правда, что маленький мальчик Вася Дегтяной хоть однажды переступал порог этого заведения.

- Пусть молодежь в Москву едет, - возразил Ковалев, объясняя свое решение желанием отдать помощникам более привлекательную поездку. В виде поощрения. - Столичным воздухом подышат, город посмотрят, если время выпадет, а в деревню я наведаюсь. Мне по-стариковски и с сельчанами сподручней общаться, и с казахстанскими коллегами проще найти общий язык. Логично?

Рассуждения Ковалева соратники восприняли неодинаково, молодежь откровенно обрадовалась возможности поработать в столице, а руководитель окончательно убедился, что хитрый детектив неспроста воспылал к казаху интересом. Ох неспроста, если скрывает это. Вот что непонятно. Этот хренов гений себе на уме. Ладно, переживем как-нибудь, все равно тайна откроется. Мы люди не гордые, подождем. Посмотрим, какими глазами будешь потом смотреть на друга.

- Не возражаю, - буркнул Черенков, покосившись на часы. - Ого, время третий час, а у нас еще ни в одном глазу. Пора перекусить, перекурить с дремотой, а после обеда продолжим. Часа хватит на заправку, молодежь?

Лейтенанты переглянулись. Часа вполне хватит, до кафе топать всего ничего, полквартала, и очередей там не бывает. Правда, до продуктового магазина еще ближе, вон он, на противоположной стороне площади, и хотя там нет ни первых, ни вторых блюд, зато есть кое-что, более существенное… Может, начальство догадается, о чем речь?

Начальство не догадалось.